У входа они сдали оружие молчаливому охраннику по кличке Мотыга, второй охранник, громадный вышибала Прораб быстро и профессионально обыскал их одного за другим. Третий охранник, высокий худощавый парень в противогазе по кличке Дергач тем временем небрежно провёл возле каждого дозиметром, дабы посетители случайно не занесли в бар мощное облучение. Короткоствольный автомат "вихрь" как бы невзначай смотрел дулом на пришедших — так, на всякий случай.
— Чтоб без глупостей у меня! — прорычал Прораб, закончив осмотр — Иначе вынесу ногами вперёд!
— Да ладно, Прораб, я тут не первый раз, и за своих тоже ручаюсь — примирительно сказал Дон Кихот.
— Проходите! — рявкнул в ответ вышибала — Следующий!
Последняя команда относилась к группке сталкеров-одиночек, дожидавшихся очереди. Подошвы паломников застучали по бетонным ступеням, спускающимся в подвал. Неожиданно снаружи взвыла сирена.
— Начинается Выброс — поспешил успокоить спутников Дон Кихот — Вовремя успели.
За спиной глухо лязгнула тяжеленная бронированная дверь, задвинутая Мотыгой и Прорабом. На ближайшие несколько часов выход из Бара был наглухо отрезан, но за это время только самоубийца рискнул бы сунуться наружу.
— Всё, теперь нам придётся надолго тут задержаться — сообщил Дон Кихот. Словно в ответ на его слова пол под ногами ощутимо тряхнуло, как при землетрясении, а сверху из-за толстенной стальной двери послышались завывания воздуха, словно на поверхности бушевала буря.
— Выброс — благоговейно произнёс один из сталкеров, спустившихся следом за ними.
— Началось — ответил Мотыга, и тут же добавил — На всякий случай напоминаю: если какой псих захочет открыть дверь чтобы выглянуть наружу — да, были у нас и такие оригиналы — пристрелю без разговоров!
— Сурово тут — заметил Вершинин — Кстати, а почему у вышибалы кличка Прораб? Он имеет какое-то отношение к строительству?
— Самое прямое — серьезно ответил Дон Кихот — Строит тут всех.
Короткий коридорчик закончился, взорам паломников предстало помещение бара, затянутое сплошным смогом табачного дыма. Вентиляции здесь не было и в помине, впрочем, во время Выброса её всё равно пришлось бы перекрыть, дым дешёвых сигарет висел густой завесой, которую казалось бы можно нарезать кусками.
Дон Кихот поморщился — сигаретный дым он плохо переносил, мелькнула даже мысль снова одеть шлем, или хотя бы респиратор.
В баре оказалось людно и тесно — помимо "свободовцев" сюда в ожидании Выброса сбежались все сталкеры-одиночки, что ошивались в окрестностях старых военных складов. По сравнению с "Изотопом" обстановка здесь была насквозь спартанской — вместо стульев грубые лавки, обслуживающий персонал считай напрочь отсутствовал, что подтверждал заляпанный плакат "у нас самообслуживание". Из перемотанного изолентой музыкального центра в углу неслись приглушенные раскаты хард-рока.
Сгрудившиеся за столами и стойками сталкеры азартно поглощали спиртные напитки. Примерно половину присутствовавших составляли "свободовцы", остальные были одиночками или представителями карликовых кланов, чья численность порой не превышала пяти человек. Многие лица были знакомы Дон Кихоту — пробираясь сквозь зал, он кивнул Севе Злыдню, пожал руку Крысоеду, улыбнулся Дворнику и Аркану, поздоровался с Оводом.
Бармен Свистун выжидающе посмотрел на нового посетителя, Дон Кихот заказал пива и дешёвого красного вина.
Взяв в руку по бутылке, Дон Кихот поискал глазами какой-нибудь более-менее свободный столик, хотя сейчас в "Чернобыле" обнаружить таковой было весьма затруднительно.
— Эй, Дон Кихот, иди к нам! — неожиданно помахал рукой сталкер за столом у дальней стены — И друзей своих бери, не стесняйся!
Экстренно покопавшись в памяти, Дон Кихот узнал звавшего — это был Костя Байкер, опытный старатель Зоны, полгода назад после конфликта с "долговцами" записавшийся в клан "Свобода", чтоб обрести защиту. Разумеется, путь в "Изотоп", где он некогда любил затевать грандиозные попойки, отныне был навсегда заказан, но Байкер не сильно этому огорчался — в "Чернобыле" можно было фестивалить в общем-то не хуже. Кстати, кличку этот сталкер получил не за причастность к субкультуре мотоциклистов, а за пристрастие постоянно рассказывать забавные случаи из жизни.