В памяти всплыли чьи-то слова: "Ты лишь случайная комбинация генов. Однажды твой организм остановится от износа и распадётся на атомы. Поэтому спеши как можно сильнее насладиться благами, которые даёт современный прогресс. Смысл твоей жизни — по большому счёту получение удовольствия от потребления".
"Наверное Никольский верно говорит, что нас побуждают жить природные инстинкты, само наше тело с его постоянными потребностями, ощущениями — продолжал думать Дон Кихот — "А разум — ему по большому счёту всё равно, жив он или нет. Но неужто человек, эта уникальная машина для познавания законов вселенной, как однажды выразился Гарев, существует чтоб получать удовольствие от удовлетворения потребностей организма, словно амёба какая? Наверное всё-таки должен быть какой-то более высокий смысл существования? А может быть правы древние мистики, утверждающие, что наша жизнь — отборочный тест богов, призванный выявить достойный материал для каких-то их неведомых нам целей? А все проблемы, трудности и опасности, которым мы подвергаемся в этой жизни — лишь способы усовершенствовать себя через их преодоление или достойное их решение? Не знаю, но такая точка зрения мне не кажется лишённой основания — все эти древние мифы про ад и рай, про небесные чертоги для воинов и праведников… Какой-то автор, отстаивавший эту позицию, писал, что всякий раз как преодолеваешь слабость, идёшь на риск, ты улучшаешь качество своей души для богов. Хех, если так, то я свой материал в Зоне изрядно улучшил — сколько раз приходилось идти навстречу смерти".
Вытянувшись на рваном матрасе, Дон Кихот завернулся получше в потёртое армейское одеяло и провалился в сон.
Покушение
Дон Кихот проснулся с ощущением смутной тревоги. Он сам не мог объяснить, что так резко вырвало его из забытья, то ли обостренное чувство опасности, не раз спасавшее ему жизнь в Зоне, то ли еле слышный шорох крадущихся шагов в коридоре за дверью. Сонливость улетучилась мгновенно, Дон Кихот быстро и бесшумно вскочил с топчана, толкнув спящего Сотнича.
— Кажется у нас гости — шепнул сталкер.
Сотнич кивнул, поднимаясь, толчками быстро разбудил Никольского и Вершинина, опережая вопросы приложил палец к губам. Гарев уже был на ногах и стоял справа от двери. К левой стороне призраком скользнул Сотнич, на ходу извлекая нож из потаённого кармана.
"Неужели полезут?" — нервно размышлял Дон Кихот, кляня себя за то что не сообразил припрятать даже нож, подобно Сотничу. Без оружия он чувствовал себя голым и беззащитным, такого ощущения беспомощности не было даже в той стычке с бандитами у Периметра, когда он остался с одним пистолетом против шайки мародёров и псевдособаки.
"Кузьма совсем оборзел, если решил мочить нас здесь" — зло подумал Дон Кихот — "Бобр и Петрович этого так не оставят, да и клан "Свобода" получит ненужные проблемы. Или ему совсем алчность мозги застила?". В том что сейчас будет много драки и стрельбы, Дон Кихот нисколько не сомневался — за всё время что он провёл в Зоне, чутьё опасности его ещё ни разу не подводило.
— Эй, сталкер — шепотом на самой грани слышимости позвал Сотнич и протянул ему руку с каким-то предметом. Дон Кихот скорее машинально взял и на миг обомлел от радости — пальцы сжали рифлёную рукоять охотничьего ножа. Конечно, сталкер предпочёл бы свой привычный десантный, но и этот клинок был отнюдь не хуже.
"Живём!" — обрадовался Дон Кихот — "Всё ж не совсем с пустыми руками встречать супостатов. Кто бы подумал, что Виктор окажется таким запасливым мужиком". Сталкер взвесил в ладони увесистый но хорошо сбалансированный клинок. Главное, что эта штука годилась отнюдь не только для открывания консерв, а уж обращаться с ножом Дон Кихот умел — ножевой бой был его хобби ещё задолго до Зоны, и здесь полученные навыки пригодились не раз — как в поединках с разными подонками, так и последним средством защиты от слепых псов.