"А ведь учёный верно говорит" — подумал Дон Кихот — "Кто-то из философов ещё сказал, что постичь истину можно только в пограничных между жизнью и смертью состояниях. Мы все одинаково ведём себя, когда ходим в булочную за хлебом или в кино, но когда речь идёт о необходимости проявить силу, рискуя жизнью и здоровьем, то каждый ведет себя по-разному. Зона каждого человека как рентгеном просвечивает, сразу становится видно, кто что собой представляет, и если ты гнилой, то ты никак не замаскируешься, никаким имиджем "хорошего парня". А ведь многие люди так и живут всю жизнь с репутацией хороших людей — просто потому что жизнь ни разу не ставила их в ситуацию, где надо было выбрать, как поступить: как человек, или как слизняк. Конечно, далеко не всегда получается быть рыцарем без страха и упрёка, жизнь штука такая, часто приходится идти на сделки с совестью, многое терпеть, засунув гордость в задницу. Но бывают ситуации, когда надо умереть и вытерпеть какие угодно пытки, но не поступиться главным. Да, Никольский прав, жизненная ситуация на грани жизни и смерти позволяет человеку раскрыться во всей полноте благородства или низости, подчас неожиданно даже для себя самого. Огромные возможности для самопознания. Может поэтому сытым обывателям в мягких креслах так притягателен мир Зоны?".
Размышления вызвали в памяти Дон Кихота давнюю историю, которая приключилась с ним в Зоне, когда он только ступил на стезю сталкера.
— Однажды был со мной случай — сказал Дон Кихот — Я иногда думаю, правильно ли я поступил? Глупо, конечно, но такая мысль посещает.
— Расскажи — попросил Вершинин.
— Мне тоже было бы интересно услышать — поддержал Гарев.
— Ну значит так — начал Дон Кихот — Было это тогда, когда я только пришёл в Зону…
Давняя история
— Стоять! — раздался окрик Пасечника — Не видишь, впереди "воронка"? Внимательней гляди, парень, Зона — это тебе не аллея для прогулок. Не успеешь оглянуться, как кишки по веткам разбросает.
Дон Кихот промолчал, чувствуя стыд. Ведь признаки "воронки" были налицо: закрученная по часовой стрелке трава, гниющие куски мяса, разбросанные по сторонам аномалии. Конечно, он в Зоне без году неделя, но всё равно.
— Ладно, новичку простительно — добродушно сказал Пасечник — Но помни, что Зона не прощает беспечности. А наказание — кошмарная казнь любого сорта.
Пасечник вытащил из кармана гайку, и размахнувшись, швырнул её немного в сторону от "воронки". Метательный снаряд преодолел всю траекторию без видимых странностей.
— Ну, чего встал — проворчал Пасечник — Ступай вперёд.
Подавив недовольный вздох, Дон Кихот направился вслед за упавшей гайкой. Малоприятная роль новичка в Зоне — идти первым вслед за брошенным болтом или гайкой, служа ветерану живым минным тралом, или "отмычкой". Обычная система взаимоотношений в Зоне: ветеран обучает новичка, а тот прислуживает ему и в рейдах то и дело берёт на себя роль "отмычки".
К счастью, путь оказался действительно чистым. Хмыкнув, Пасечник направился следом, затем, подобрав гайку, вновь швырнул её вперёд, затем жестом велел Дон Кихоту опять идти вперёд.
— Внимательней смотри под ноги, парень — напутствовал Пасечник — И по сторонам тоже не забывай.
Они так шли уже минут сорок. Вокруг тянулась болотистая равнина, покрытая жёлтой травой. Под ногами хлюпала грязь, иногда приходилось обходить лужи с мутной радиоактивной водой. В небе кружили вороны, поодаль ветер нёс зеленоватые струйки ядовитых испарений. А до конечной цели рейда было ещё далеко.
Пасечник растолкал его с первыми лучами солнца, часов эдак в шесть утра.
— Просыпайся, малец! — рыкнул Пасечник, сопроводив слова тычком сапога в бок. Дон Кихот открыл глаза, превозмогая сон и нехотя принялся выбираться из спального мешка. Над ним горой возвышался Пасечник, держа руки на свисающем с ремня автомате и сердито сверкающим глазами сверху вниз. Короткая борода, обрамлявшая лицо старого сталкера, гневно топорщилась в стороны.