- И кто же он? Мы знакомы?
- Краем уха. Это Хабрий.
Память услужливо выхватила вчерашний костер, звуки арфы и наемничью песню, под которую ушла танцевать Арьяна.
- Думаешь, он нам поможет? – с сомнением спросил Ланс. – В Фюн нередко забредила бродячие менестрели – ни один не знал, с какого конца меч держать, зато героических баллад от них наслушаешься полный короб. Не спорю, некоторые пели хорошо, да и Хабрий был вчера весьма неплох, но арфа – не оружие.
- Хабрий много пошатался по свету, если хотя бы половина из его россказней – правда, - стоял на своем Рендис. – К тому же, он далеко не слабак – однажды при мне здорово поколотил Лотаря и еще кого-то из друзей Эрнака, когда они перебрали эля и начали задираться.
- Одно дело – два подвыпивших забияки, другое – опытные солдаты, при оружии, - возразил Ланс. – Впрочем, ладно, показывай дорогу. Если он сможет хотя бы подвести нас незамеченными к лагерю барона – уже хорошо.
- Поверь, это лучший выбор в округе.
Глава 3. Союзник
Хижина менестреля стояла на окраине села. Снаружи она выглядела довольно ветхо, хотя несколько лет назад была, вероятно, прочным и красивым строением. Неумолимое время и отсутствие заботливой хозяйской руки понемногу делали свое дело: некоторые бревна прогнили, краску с крыши и стен смыли дожди и снегопады. Кое-где виднелись небрежно наложенные заплаты, составленные, похоже, из первых попавшихся под руку досок, но их было слишком мало, чтобы предотвратить дальнейшее обветшание. Относительно новой смотрелась только дверь. Именно к ней и направились друзья.
На громкий стук никто не отозвался, но дверь под сильными ударами со скрипом приотворилась. Все выглядело так, будто хозяин давно уехал и возвращаться не собирается. Ланс испытующе посмотрел на Рендиса.
- Ты уверен, что это тот самый дом?
- Нууу… да, - протянул мельник и грохнул по косяку кулаком так, что с притолоки посыпались куски паутины и пыль.
- На пороге обычно останавливаются или просители, или воры. – Ленивый голос из глубины хижины заставил друзей вздрогнуть от неожиданности. – Заранее предупреждаю: я не терплю подле себя ни тех, ни других, поэтому потрудитесь притворить дверь с той стороны.
- А если мы не собираемся ничего красть или выпрашивать? – спросил у темного проема Ланс.
- Тогда можете войти, - милостиво разрешил тот же голос.
Ланс решительно шагнул за порог и оказался в неосвещенном коридоре. Нащупав рукой стену, он осторожно двинулся вперед, стараясь не упасть, потому что дорогу словно нарочно загромождали странные предметы. Сзади кое-как продвигался Рендис, пинками отбрасывая в сторону мусор под ногами.
- Ну и лентяй этот бард, - недовольно ворчал он. – Неужели метла настолько тяжелее арфы? Или он боится перетрудить свои тонкие па…а-а-а!
Мельник все-таки споткнулся и в попытке удержать равновесие взмахнул руками, задев свисающую с потолка веревку. Сверху тотчас обрушился настоящий град из мелких кусочков железа, желудей и прочей всячины. Ланс обернулся, пытаясь поддержать друга, но Рендис был гораздо тяжелее, и они вместе, изрыгая проклятия, кубарем покатились по полу, пока не врезались в стену.
- Забыл сказать, - так же лениво сообщил уже знакомый голос, - в прихожей не убрано, поэтому надо внимательно смотреть под ноги. А, Рендис! Что ж ты сразу не представился? Я бы крикнул, чтобы заходили через окно, как все нормальные люди.
- Чума на твою голову, бродяга хренов! – пробурчал мельник. – Ланс, слезь с меня, сейчас я всыплю этому бездельнику по первое число…
Ланс, наконец, поднялся и разглядел загадочного собеседника. Синеглазый и черноволосый менестрель непринужденно развалился на стуле с высокой спинкой, закинув ноги в потрепанных темных сапогах на круглый столик у окна. В одной руке он держал запыленную бутылку вина, а другой время от времени проводил струнам арфы, наполняя комнату – к слову, на удивление чистую – мелодичными аккордами. Одет бард был весьма просто – темно-синяя рубаха на шнуровке до середины груди и неопределенного цвета штаны в тон к сапогам.
- Будем знакомы – Хабрий, - жизнерадостно помахал бутылкой арфист. – О тебе я уже наслышан, Ланс с Приграничья, можешь не представляться. Скажи на милость, зачем было топтать ни в чем не повинную домашнюю живность?