- Держи, - оруженосец бросил кошель на стол. – Там хватит, чтобы помочь самым бедным, хотя бы на первый год.
- Эге, - менестрель не преминул залезть в кошель и пересчитать его содержимое. – С десяток золотых, горсть серебра – неплохо живется рыцарям. Но пусть никто не скажет, что меня превзошли в щедрости!
Хабрий пошарил в карманах и извлек оттуда пригоршню золотых монет, на глаз раза в два больше, чем у Ланса. Не считая, арфист швырнул их на стол, прямо перед потерявшим дар речи герефом.
- Кхм-кхе… - тот попытался прочистить горло, - я такой суммы за всю жизнь в руках не держал! Вы… вы серьезно?
- Да… да! – Ланс сам едва сдержался, чтобы не присвистнуть. Откуда у бродячего менестреля столько денег? Еще и арбалеты, маски… Кто скрывается под его личиной? Лазутчик, убийца, вор – или все они, вместе взятые?
- О, не стоит беспокоиться. – Хабрий проницательно посмотрел на оруженосца. – Мои песни слушают не только простые люди. Бери же, не сомневайся. – Бард, видя, что гереф не решается прикоснуться к заманчиво поблескивавшим монетам, влез в комнату, сам собрал их и насильно вложил кошель ему в ладонь. – Единственное условие – приглядывай за моим домом, чтобы он окончательно не развалился.
- Ты уходишь? – в голосе герефа сквозило искреннее огорчение. – Мы так привыкли к посиделкам у костра…
- Ничего, найдутся и другие умельцы, - усмехнулся Хабрий, - а меня вновь зовет дорога. Но всегда приятно уходить, зная, что есть, куда возвращаться.
Гереф клятвенно поднял руку.
- Твой дом будет ждать тебя в целости, в любое время. Да и твоя родня, Ланс, - староста повернулся к оруженосцу, - ни в чем не встретят отказа. Денежки у Эйдана, конечно, водятся, но…
Родня? Разве что с малышом Ферги мы могли найти общий язык…
- Лучше помоги Вайрену и другим таким, как он.
- Вот, значит, как. – В усталых глазах герефа зажглась искорка понимания. – Что ж… Я рад тому, что ты уходишь вместе с Хабрием. Он умеет развеять любую печаль, которая гложет сердце.
- Слушай, слушай, что мудрые люди говорят, - наставительно воздел палец арфист.
Пока что слишком болтливый менестрель вызывал лишь жгучее желание заткнуть рот.
- Бывай, гереф.
Ланс махнул рукой на прощание и зашагал к воротам. Хабрий задержался, что-то подробно растолковывая старосте, но оруженосцу не было до этого никакого дела. Догонит, небось не заблудится. На площади было пустынно, лишь ветер гонял клубы пыли, заставляя щурить глаза. Напуганные жители не спешили выходить из домов, лишь петух – неужели давешний насмешник? – гордо расхаживал по разломанному забору напротив.
Ланс нашел вдали новую кровлю – дом, который так и не стал родным. В любом случае, обратной дороги нет. Если удастся освободить Арьяну, возвращаться сюда, во владения Рине, ей будет уже нельзя, а если нет… Не вернется никто. Взгляд Ланса обратился к церкви. Мама… Он зажмурился, пытаясь отрешиться от окружающих красок и звуков так, как это произошло на погосте. Мама, слышишь меня? Я верю, ты находишься в хорошем месте – скажи, что нас ждет? Победа или… лучше мне пойти одному, чтобы никого не подвести? Ответа не было, разве что у церковной ограды колыхнулась едва заметная тень…
- Эй, чего это ты застыл, как статуя? – В бок оруженосцу врезался локоть менестреля, а воздух немедленно наполнился посвистыванием, разрушившим всю тишину. – Пора выходить, твой разлюбезный барон уже далеко ускакал.
- Какого лешего ты так подкрадываешься?!
Проклятие на голову этого несносного арфиста! Я почти услышал, почти…
- Да я топал похлеще папаши, застукавшего дочку с ухажером, - хмыкнул бард. – Кто ж знал, что ты имеешь привычку спать на ходу?
Ланс только раздраженно махнул рукой. Рассказывать Хабрию о видении на погосте совершенно не хотелось – это трепло разболтает всюду, где ступит его нога. Мама наверняка не зря молчала о своем даре… да полно, а есть ли такой дар у меня? Реальность – или плод разыгравшегося воображения? Я все еще не могу дать точного ответа, а значит, незачем даже заикаться об этом. Дай только попасть на язык людям – до скончания веков не отмоешься от косых взглядов и покручиваний пальцем у виска.
- Долго же вы, - ворвался в голову низкий баритон Рендиса – Ланс и не заметил, как они подошли к дому менестреля.