гу под мой каблук. От такой наглости у синьора Маркоба чуть глаза из орбит не повылезали. — Мелкий рыцарь из дальних стран, вы на своей родине привыкли вести себя как деревенщина! — Синьор, ваши слова стоят удара мечом. — Через неделю я смогу скрестить с вами оружие. — Отчего так долго? — У меня есть дела важнее. — Важнее того, чтобы отстаивать свою честь? Разве могут быть у благородного человека дела важнее? — Завтра. В час зеленой ласточки. У крепости Лиггерг. Там безлюдно, и я убью вас. На нас стали поглядывать окружающие и шептаться между собой. Спектакль на сцене привлекал гораздо меньше внимания, чем наша беседа. Теперь — очередь Влашера. Он расположился в противоположной стороне амфитеатра. В отличие от Маркоба он предпочитал смотреть представление, сидя, в большой ложе. Влашера плотно окружали его люди, но я смог выбрать момент, когда их внимание было сосредоточено на арене, и, подойдя к нему сзади, резко толкнул его. Он обернулся и уставился на меня. Но ничего не сказал и отвернулся. Я снова толкнул его. — Что вам нужно, вы ищете ссоры? Я вас правильно понял? Кто вас подослал ко мне? Люди его плотно обступили меня, лица их не были скрыты, и я видел все, что отражалось на них — они хотели убить меня. — Как вы смеете говорить, что меня кто-то подослал. Вы дважды зацепили мой плащ своей спиной, а он мне очень дорог. — Я искромсаю вам его на кусочки. — Когда же? — Когда угодно. — Сейчас не подходящий момент. — Тогда завтра. Час черной лисицы вас устроит? — Вполне. — Я встречусь с вами на улице Павлинов, можете прихватить товарищей, если они у вас есть. — С нетерпением жду нашей встречи. Я ушел весьма довольный собой и спал как младенец, ни минуты я не сомневался в том, что поступаю правильно. Наступил рассвет. Мне спозаранку предстояла драка с Маркобом. Я не знал: каков он в деле, да и спросить было не у кого. Дизанна очень странно улыбнулась, когда я спросил ее про умение этого человека. Пришлось полагаться на судьбу. Я спустился к старой крепости. Маленькая площадка перед ней была залита солнцем. Солнце било в красные камни крепости, и вся она была словно объята пожаром. Вскоре я увидел сеньора Маркоба, за ним следовал один человек. — Мой приятель, сеньор Густав Бэм, я попросил его ассистировать мне. — Я новый человек в этом городе и буду драться один. — Что ж, как вам угодно. Едва мы встали в боевую стойку и взялись за мечи, как нам помешали. Это был сеньор Влашер, собственной персоной, как водится, в сопровождении своих людей. Поначалу это была немая сцена. Я соображал, почему Влашер явился сюда, если мы назначили поединок в другом месте. Маркоб и Влашер буравили друг друга взглядами и вот уже они друга против друга. — Снимите маску, — глухо сказал Влашер? — Это вы мне? — голос Маркоба был полон презрения. — Вам мало красивой женщины, вы ловите грязных шлюх на улицах Номпагеда? — Как вы смеете! — Я пришел сюда, чтобы призвать вас к ответу. — Так вы следили за мной! Они собирались развязать ссору, забыв о моем присутствии — пришлось вмешаться. — Позвольте сеньоры, кажется, сеньор Влашер помешал нашему делу с сеньором Маркобом, если он не забыл про долг чести. — А вы то кто такой, что вам нужно? — закричал Влашер. — Он с вами тоже дерется?! — Да, но в отличие от вас, лицо мое не спрятано стыдливо под драгоценной маской — я всем открыт и честен. Тут оба бросились ко мне. — Послушайте, — вмешался секундант, пришедший с Маркобом, — надо следовать правилам. — В преисподнюю — правила! — прорычал Маркоб. — Этого мелкого рыцаря я вообще не знаю, а вот сеньор Влашер должен мне гораздо больше, чем он может себе представить. — Получается весьма интересная дуэль, — сказал я. — Мы деремся втроем. Ибо, у каждого из нас есть по два разных врага. Сеньор Бэм, как вы посмотрите но то что, в наш поединок с сеньором Маркобом вступит сеньор Влашер. Если эти сеньоры согласны сражаться подобным образом — я не прочь скрестить меч сразу с двумя. — Принимается! — хрипло сказал Маркоб. — Что вы себе вообразили! — прошипел Влашер, — считаете себя неуязвимым? Далее не следовало никаких разговоров, ибо все мы схватились за клинки. Я не давал их ненависти не на секунду забыть обо мне. И мое присутствие их только больше раздражало, потому что они не знали: кто я и зачем я здесь, зачем дерусь с ними — это раздражает! Маркоб был сильным фехтовальщиком, вот почему Дизанна промолчала, но и Влашера нельзя было скидывать со счетов: он был менее опасен, но он был хитер — выбирая в основном защиты, он ждал момента, когда я и Маркоб прикончим друг друга, чтобы в нужный момент добить одного из нас, но мы не давали ему этой возможности и — ему тоже было нелегко. Придерживаясь своей трусливой тактики, он пострадал первым, и мне и Маркобу он, просто говоря, надоел, путаясь под ногами. И клинки наши почти одновременно пронзили тело этого человека. Он упал сраженный на землю, но успел прохрипеть проклятия, среди которых я отчетливо услышал имя: Дизанна. Его секунданты бросились к нам и хотели обнажить мечи, но сеньор Бэм, судя по всему, имел большой вес в обществе Анатолии, и он остановил этих людей. Они отошли в сторону и о чем-то договаривались. Мы с Маркобом переводили дыхание. Мой камзол намок от пота, в Номпагеде стояла жаркая погода, но Маркоб не снимал своего — и мне пришлось следовать этому. Мы продолжили наш бой вдвоем. Секунданты молча наблюдали за нами. Теперь я понял, что если бы Маркоб присутствовал в тот день на турнире, то вопрос о моей победе мог оказаться весьма спорным. Он был отличным фехтовальщиком. И я выбился из сил. Но тут что-то произошло. Позже я понял, что это было — чьи колдовские ручки устроили сюрприз, но тогда — Маркобу словно в глаз что-то попало — он одной рукой коснулся его и потер — этого момента мне хватило, чтобы подрубить ему ногу — он не мог стоять и упал поверженный на землю. Одной рукой он сорвал маску, и вытер пот со лба, а я смог увидеть лицо этого человека. Оно было довольно красивым, но красные полосы изуродовали его, словно следы от ожога, — я не понял причину их появления. Я не стал добивать анатолийца, а, подойдя к нему, сказал: — Если вы дадите мне слово оставить Дизанну Больери в покое, я сохраню вам жизнь. — И вы тоже? — простонал человек. — Что — тоже? — Вы тоже попались на ее штучки, как я и Влашер! Как последние дураки! — Вы подсылали к ней убийц! — Не я. Она мне стала ненавистна, но я не убийца. Это Влашер, она оставила его без наследников. У меня трое сыновей. Мне легче. — Вы обещаете, что не станете искать ее смерти? — Да. Пусть только уберется из этого города подальше. Когда я вернулся к Дизанне и рассказал ей о поединке, она отреагировала неожиданно для меня. Ее возмутило то, что я сохранил жизнь Маркобу. Она настаивала, что его непременно нужно убить. — Он не оставит меня в покое. Он станет преследовать меня. — Душечка, он не посмеет, — убеждал я ее. Затем, она, обиженно поджав губы, заявила, что есть один человек владелец ювелирной лавки, жестоко оскорбивший ее и следует его поучить хама и негодяя — он посмел отказать ей в кредите самым грубым образом, он выставил ее на посмешище когда она пришла к нему забирать подарок… — Чем же я могу помочь? — растерянно спрашивал я. — Ты еще спрашиваешь? — возмущенно восклицала Дизанна. Конечно, пойти и добыть мне то ожерелье. И бриллиантовое колье в придачу и серьги — все хорошее, что хранится в той лавке. — Как же мне проникнуть в нее? — Вот тебе перстень, он мне велик, а тебе будет в пору, потом все равно вернешь мне — он позволит тебе принять лик того человека хозяина, под его видом, и войдешь в лавчонку. — А ключ? — Слушай, на что тебе своя голова, сам придумай, как изловчиться — надо проучить лиходея. И я пошел на это, я изловчился, рискуя честным именем. Наверное, пока проносились в моей голове эти воспоминания — я выглядел не очень, ибо доктор сочувственно глядя на меня, покачивал головой и твердил, что это шок от боли. А хозяйка вдруг стала до удивления знакомой — с нее словно личина сползала, она очень загадочно посмотрела на меня и сказала: — Вы найдете женщину из Гартулы в Мэриэге, — с этими словами она вышла на улицу. Я был так ошеломлен всем происшедшим, что не сразу понял: о чем она болтала. Меня сильно потрясла вся эта история. Словно туман рассеялся из моего сознания — я все так четко и быстро восстановил в памяти — мне не понадобилось десятка секунд. Я был просто раздавлен. Осознав все, что приключилось со мной, я испытывал самые ужасные чувства — и стыд, и злость на себя — как я позволил так собой распорядиться — как бестолковый баран! Я вернулся мыслями к настоящему — может, странная хозяйка трактира не случайно толкнула меня. К тому же, оказалось, что она не была хозяйкой: только что с шумом и грохотом вернулась настоящая — грубая, толстая, и ни о какой прелестной вишенке она слыхом не слыхивала и смотрела на меня как на полоумного, когда я пытался расспросить ее. '…из Гартулы в Мэриэге',- повторил я про себя — 'из Гартулы'! О ком она могла говорить, если не о той ведьме с розой и кольцами. Я хватился слишком поздно — она ушла. Расталкивая скамейки и посетителей, я бросился следом. На улице никого не было. Опять эта таинственная колдунья! Это все ее проделки. Но имеет ли она отношение к Дизанне? И, как ни странно, — на этот раз связь с ней помогла мне. Я вернулся в трактир. Лекарь все так же качал головой и предлагал мн