Плохо, что мне не удалось отыскать книгу заклинаний — она была бы очень кстати — но не перекапывать же весь замок. Да, наш магистр что-то затевает, что-то грандиозное, и очень плохо, что меня нет сейчас рядом с ним. Эти прохвосты, Нермин и Шунжак, опять сумеют заслужить внимание магистра и поднять свой уровень за счет его знаний.
Исповедь Сваготена сильно озадачила меня. И я долго раздумывал над смыслом сказанного. Вся его речь так четко врезалась в мою память, что я мог повторить ее слово в слово.
Вскоре тайно встретившись с Ивонной, я узнал радостную новость о том, что домой вернулся Унэгель.
Я обрадовался, увидев, как подрос Унэгель. Он стал высоким крепким мальчиком с ясными улыбчивыми глазами и светлой шевелюрой.
Кэлла Ивонна поведала ему о наших планах и взяла слово хранить молчание. Лицо мальчишки сияло оттого, что его приняли в таинственное, опасное, взрослое дело.
— Я вижу: ты не боишься принять участие в нашем приключении? Хочу предупредить тебя, что сам не знаю точно, как все будет, а меня неизвестность пугает. Ты должен отдавать себе отчет в том, что делаешь — это не игра.
Кажется, сейчас до мальчика дошло, что ему предстоит, и он сразу сделался серьезным:
— Я немного боюсь. Но ведь я — рыцарь! Я сын своего отца, внук своего деда, а они были смелыми людьми. Я не должен бояться, да? — и он с надеждой посмотрел мне в глаза.
Я расчувствовался от его доверчивости и, проглотив комок в горле, сказал:
— Страх — самое сильное оружие — он убивает лучше любого меча, но есть еще другое, то, что сильнее страха — это любовь к своим близким. Ты — единственный мужчина у своей матери, ты должен позаботиться о ней!
— Я знаю, — тихо сказал Унэгель, — я все сделаю как надо.
Мы решили воспользоваться все тем же ковром с пенктаграммой — раз он уже однажды сработал, то почему второй раз не должно получиться?
Через подземный ход мы проникли в Главную башню. Поднявшись на второй этаж, мы с трепетом вошли в кабинет герцога.
Сквозь окна лил лунный свет, и дорожка его враз падала на ковер. Унэгель крепко сжал мою руку и глубоко вздохнул. Ивонна положила ему руки на плечи и привлекла его к себе, но мальчик выскользнул из материнских объятий и стоял, приоткрыв рот, зачарованно глядя на ковер.
— Ну что ж, пора действовать! — твердо сказал я.
Мы расположились вокруг ковра, зажгли свечи, Ивонна приготовила изящный клинок из римидинской стали — он дрожал в ее хрупкой руке, и я открыл книгу на нужной странице.
Самым сложным мне показалось прочитать заклинание: оно было написано древним витиеватым стилем и трудно выговариваемым языком — надо было не сбиться и повторить отдельные строки нужное число раз, надо было капнуть воском на свою ладонь, и повернуться против часовой стрелки тоже в определенных местах, а еще, я вкладывал в это действие всю свою веру, на которую был способен — только так, мы могли доказать: как погиб герцог.
Закончив читать, я взял руку мальчика в свою ладонь и сказал: не волнуйся, все будет хорошо. Ивонна дрожащими руками передала мне клинок, и я легким взмахом сделал надрез на ладони Унэгеля. Тяжелые капли крови упали на ковер, Унэгель пронес руку над всей пенктаграммой и громко сказал:
— Демон, страж Дома, появись!
Все силы души, вся энергия вложенные нами в это действие, не пропали даром.
После сказанных Унэгелем слов, что-то зашевелилось и комнату заволокло темной пеленой, свечи погасли. Ивонна слабо вскрикнула. Когда же тьма рассеялась, лунного света, словно прибавилось: комната была полна им. В самом центре пенктаграммы стояло нечто! Это был и не зверь, и не человек, хотя силуэт его был вполне человеческий. Три красных глаза смотрели недобрым взглядом, трудно объяснить, что у него была за шкура, но она приходила в волнение, когда демон сердился или радовался. Отвратительный вид дополняли страшные когти на нижних конечностях. В одной лапе он сжимал грозный посох, один конец которого был заострен, а другой выглядел как трезубец. Он встряхнулся, словно на нем была вода, и целый сноп холодных искр полетел в разные стороны от этого движения. Мороз прошел по моему телу.
Хуже всего, что я вдруг стал слышать мысленно все, что происходило в головах Ивонны и Унэгеля, у них был мысленный разговор с демоном. Демона звали Венбул, он сам представился перепуганному обществу.
Он сказал, что знает: почему мы его вызвали. И, вообще-то, ему все ужасно надоели — не дают спокойно пожить в вечности!
— Зачем ты убил моего отца? — испуганно спросила Ивонна Венбула.
— О нет! Кэлла, я и не думал причинять вред потомку Николы — нет! Я вынужден защищать его. Я собирался ему помочь, но он почему-то страшно разволновался и умер! Приходится сожалеть о том, что род Николы вырождается — уж больно хлипкие вы пошли нынче! Допустили до такого безобразия, как покушение. В былые времена, за самую мысль о таком, подозреваемого привязывали к четверке лошадей и рвали на части. А вы теперь ждете, пока вас не изведут всех до единого!