И благородные бывают разные и рабы разные. Бредар — негодяй. Я так считаю. А есть такой рыцарь, Ястред. С ним оруженосец был, Хелг, из дворян. Когда я сбежал от храмовников, они меня, замершего и в лохмотьях, подобрали на дороге два года назад. Отогрели, накормили, дали денег на дорогу. Хелг мне свою запасную одежду отдал. Оборвышу, сбежавшему из рабства. А что сделал бы Бредар, окажись он вместо них? Или твой братец?
Или взять рабов. Вот там, на мельнице, был один раб. Пантюх. Мелкое ничтожество. Другой — нормальный парень. Или вот Серри, помнишь такого в гостинице? Каким он вырастет, от него зависит… Ты чего?
— Я в прошлом году накопил денег, хотел его выкупить. Приехал, а новый хозяин гостиницы разорился и всех рабов продал. Так и не нашел его.
— Ты? Серри? Раба? Почему?
— Ксандр. Тогда в гостинице ты сказал, я не поверил, посмеялся. Ну, то, что раб Серри может поступить, как… ну, смело. А благородные испугаются. Будут сидеть под столом и трястись. Ты был прав. Я… тогда… когда тебя по голове… ты спас того парня. А я под столом и я… испугался. Не подошел. А Серри, когда тебя понесли из гостиницы те бандиты, он пошел за ними, не испугался… Вот и получилось, что ты тогда правильно предсказал. Всё так и получилось. Может быть, ты и здесь прав? Но я вот такой. Такой уж я. Я баронет. Серри раб. И я никогда не буду с ним на равных. Как с тобой.
— Но ты же недавно сказал, что был бы на равных со мной, будь я простолюдин. А я раб.
— Я не знаю. Мне так сложно. Но мой брат тебя отпустит. Ты уже будешь не рабом!
— Отпустит? Ты в это веришь?
— Брат дал слово.
— Я вспомнил одну вещь. Твой брат хозяин своему слову?
— Да. А что?
— Я слышал вот такое:»Я хозяин своему слову: хочу — даю, хочу забираю назад».
— Нет. Ты не прав.
— Дай то бог.
— Какой? Ивхе или Паа?
— Это я так к слову. Храмовников у вас любят?
— Ты что?! Гадость какая! Орки!
— А они подручные жрецов, людей. На богов ваших работают. Дикие орки — мерзость, худшие враги людей, так?
— Ну.
— А многие из людей хуже орков.
— Нет! Хуже орков никого нет!
— Это что считать худшим? Орки — враги, это все знают. Они по природе такие. А некоторые люди, которые убивают, пытают, имеют дела с орками, они лучше только потому, что они люди?.. Нет, Эйгель, вот такие люди — они хуже орков, потому что они свои, потому что люди, а поступают, как орки. Оркам мы нужны, как пища. А вот этим людям? Почему им ничего не стоит убить другого, если тот косо взглянет? Не орки наши главные враги, а такие вот люди. Некоторые люди.
— Ты так много наговорил, я не понял. Знаю одно: тебе никогда не стать виконтом, а мне простолюдином. Даже, если ты это и предскажешь, как тогда. Не бывать этому. Поэтому и спорить нечего.
— В другой раз я бы поспорил, но другого раза… Предчувствия у меня плохие.
— Это из — за спины…
Так прошел почти месяц. Весна вступила в свои права, хотя по ночам еще были заморозки. Сашка уже начал понемногу вставать, хотя каждое движение отдавалось сильной болью в спине. Но он терпел, листья, которые хорошо обезболивали, уже кончились. После третьей покупки у Эйгеля кончились деньги. Последний листок он оставил впрок, так, на всякий случай. Рисмус, казалось, забыл про раба, обитавшего в подвале. Два раза он отлучался из замка, на днях вернулся в хорошем настроении. И в тот же вечер в первый раз спросил у Эйгеля о Сашке, которого они знали, как Ксандра.
Через пару дней, во время обеда Рисмус весело посматривал на брата, время от времени отпуская безобидные шутки. К концу обеда, барон, потягивая хорошее вино, сказал:
— Этот раб уже ходит? Я решил, что пора его гнать из замка. Итак уже загостился.
— Ты ему даешь вольную?
— Нет, просто отпускаю. Герцог на этот год требует отдать храмовникам двух человек. Один — хромой Ясень. Старикашка не хочет работать. А второй…
Эйгель похолодел.
— Вторым отправляю этого Ксандра.
— Но Рисмус…
— А кого мне еще отправить? Давай сына кухарки? Мариса. Не хочешь? Поэтому завтра к храмовникам пойдет Ксандр. И всё! Иного я слышать не хочу!..
Глава 14
По улице королевской столицы шли две пары людей. Все они были людьми Лайса. Трое стриженых парней и щербатый подросток с прической раба. Конечно, они могли бы идти и все вместе, вчетвером, ведь королевский закон о запрете собираться числом более трех человек на рабов не распространялся. Но, как говорят, береженого и боги берегут.