В зале глумливо захихикали, ожидая улыбки короля, но тому сегодня было не до смеха. Он угрюмо смотрел на человечка, а тот сильно сжавшись, продолжил:
— Виновных в нарушении указа короля можно штрафовать. Сумму штрафа установить большую. Очень большую, чтобы боялись и неповадно было.
— Это, значит, и меня оштрафуют? Я ведь везде передвигаюсь в носилках с четырьмя рабами. Всего нас, получается, пять человек! — возмутился один из сановников.
— Рабы не люди, они не в счет. Поэтому вас никто не оштрафует. Тем более своих никто штрафовать не будет, сколько бы их не собралось.
— И какова сумма штрафа?
— Надо сделать очень большую. Полторы тысячи… серебрянок!
Зал ахнул.
— Но ведь это почти сорок золотых! Не каждый купец найдет такие деньги.
— И хорошо, Значит, виновных отдадим в долговое рабство.
Король задумался.
— А почему счет в серебрянках? — спросил он.
Рыжий человечек осмелел и ответил Пургесу:
— Чернь никогда не держала золото в руках, для них и серебрянка большие деньги. Штраф в серебрянках — так будет нагляднее для них.
— Полторы тысячи с человека?
— С виновного, ваше величество.
— Все равно много.
— А если для простолюдинов сумму штрафа сделать в триста серебрянок, для купцов и дворян — шестьсот, а для знати — тысячу?
— Да это же двадцать пять золотых! — ахнул кто — то в зале. — Да и откуда простолюдину найти 300 серебрянок — это семь с половиной золотых?
— Продаст детей в рабство. Это же чернь, быдло. Зато другим будет неповадно.
— А как казна наполнится деньгами? — это уже спросил казначей королевства.
— Рабов будет в казне много. Их продать — вот и деньги!
— Сразу видно, что ты ничего не разбираешься в финансах, — казначей продолжал наседать на человечка. — Если выставить много рабов на продажу, то их цена упадет в разы, а казна не наполнится!
Глазки у человечка забегали, сидящие в зале насмешливо смотрели на выскочку, которого удалось осадить.
— А запретить их продажу за пределы Лоэрна!
— И кто тогда их вообще купит? Что делать с такой прорвой рабов здесь?
— Ваше величество, а вы пригласите в Лоэрн хаммийцев, лучше тех, кто победнее.
— И что дальше? — король не понимал, куда клонит человечек.
— Часть денег с оштрафованных мы все равно возьмем, наполним казну на первое время. А потом пойдут деньги от пришлых хаммийцев. У них не будет сразу денег, чтобы выкупить рабов. Мы их отдадим им в долг с рассрочкой и хорошими процентами. И дома с имуществом преступников тоже отдадим. Ничего хорошего не будет, если за пределы Лоэрна будут проданы мясники, булочники, трактирщики. Продадим — останемся без нужной нам черни. И без налогов с них. Зато продав их в долг хаммийцам, мы оставим их в Лоэрне. И они будут делать всю прежнюю работу. Только не на себя, а как рабы на своих хозяев. Хаммийцы спустят с них семь шкур, но заставят работать с утра и до утра. Как известно, хаммийцы сами работать не любят, зато хорошо умеют заставлять это делать своих рабов. Отдать половину Лоэрна в долговое рабство и заселить дома преступников хаммийцами. Заменить местных, склонных к бунту, на пришлых южан. Те никогда не посмеют выступить против короля. Разве хоть раз в Хаммие были волнения? Ни разу. Все пресмыкаются перед правителем. Так и здесь, пришлые будут верными слугами вашего величества. И они надежны, в отличие от местных солдат. Бунтовать не будут.
— Всем известно, что хаммийцы трусы, у них не армия, а сброд. Неужели они смогут достойно сражаться? Сразу же побегут.
— Да, это так. Но пусть сражаются солдаты из местных людишек. Тех, кого еще не сдали в рабство. Этим придется хорошо платить, но зато они будут верными цепными псами у вашего величества. А стражниками прекрасно смогут поработать хаммийцы. Они безжалостны и разгон толпы для них в радость. Местных же стражников перевести в солдаты. Так и численность армии увеличим.
— Как тебя зовут? — спросил король рыжего человечка?
— Чубис, ваше величество…
Это день в Ларском замке начался не так, как предыдущие. Уже с самого утра в замке царило необычное оживление. Бестолково бегали слуги. Солдаты, то дружно выбегали из казармы во двор, то также дружно возвращались обратно. Ворота замка практически не закрывались, из них то и дело выезжали с поручениями люди, а кухонных подвод увеличилось и вовсе вдвое. Юный ларский граф в волнении ходил из угла в угол своей большой спальни. Камергер со своими помощниками уже давно одел ему костюм для парадных церемоний, а цырюльник еще вчера тщательно выбрил графу голову.