Ждать пришлось долго. Часа через два после рассвета, наконец, появилась подвода. Местный староста. Злющий на них. В прошлом году брат, придравшись к чему-то, всыпал плетей его сыну. Немного, порцию всего, но староста, конечно же, об этом помнил.
– Милейший! Не поможете мне? Я сломал ногу. Мне добраться или до замка, или хотя бы до трактира. В любую сторону.
– По делам еду. Очень важным. Петушка надо отвезти нашему барону. Так что никак не могу помочь. Его милость рассердится.
Да он издевается. Точно, издевается.
– Брат заплатит… – и Эйгель понял, что сказал что-то не то. Брата упомянул! – Я заплачу!
– И сколько, милорд?
– Серебрянку!
– Две. И деньги вперед.
– Но у меня нет с собой денег.
– Мне надо к моему господину, – сказал староста и тронул поводья.
– Стой!.. Есть! – староста остановился, но не слезал. – Кинжал! Он стоит два золотых. Но за это ты меня отвезешь в Гендован. И верхом, а то подвода протянется.
– А покажь, ваша милость, кинжал-то.
– Смотри. Держи. Отличная сталь. Не хуже гномьей. И рукоятка из моржовой кости!
– А потом меня обвинят, что я украл кинжал? Нет, ваша милость…
– Тогда подвези меня до трактира. Там я в присутствии свидетелей подтвержу, что отдал тебе кинжал. А ты одолжишь у трактирщика лошадь и отвезешь меня в Гендован.
Староста задумался. На его лице читалась жадность, недоверчивость, угрюмая радость…
– Хорошо, ваша милость…
Через полтора часа Эйгель с сожалением в присутствии трех свидетелей отдал кинжал старосте из деревни соседа-барона. Он так им гордился! У кого из его сверстников был такой отличный кинжал? Разве что у сыновей местных графов, да и то не у всех.
Зато быстро нашлась лошадь, и Эйгель уже ехал в Гендован. К счастью, староста был худым, а сам юный баронет и вовсе весил мало, поэтому лошадь шла довольно споро. Переночевав в дороге, днем следующего дня они въехали в Гендован.
– Куда теперь, ваша милость.
– К замку герцога.
Добравшись до замка, староста аккуратно ссадил Эйгеля, стараясь не задеть вывихнутую ногу. Да, перелома не оказалось, и еще в трактире ее перевязали тряпками, но она все равно болела и слегка распухла. Доведя баронета до дежурного офицера, староста поклонился и не мешкая уехал восвояси.
– Я баронет Севир. Мне хотелось бы увидеть господина мажордома.
– Хорошо, ждите, я извещу его.
Минут через двадцать офицер вернулся вместе с пожилым и важным господином.
– Господин мажордом, я баронет Севир. Позапрошлым летом в вашем замке видели мальчика, из низов, у него не было кистей рук. Мальчика звали Дар или Дарберн.
Взгляд мажордома сразу же изменился, стал цепким и внимательным.
– Зачем он вам, милорд?
– У меня послание от его брата.
Мажордом, повидавший за свою жизнь многое и привыкший спокойно относиться к неожиданностям, тем не менее, вздрогнул и замешкался, но все-таки быстро взял себя в руки и ответил:
– Пойдемте, милорд, я провожу вас до покоев герцога.
Эйгель попытался шагнуть, но только слегка вскрикнул. Мажордом посмотрел вниз и обратился к офицеру:
– Дайте солдата, чтобы он донес милорда до покоев герцога.
Процессия, дойдя до дверей, остановилась. Мажордом указал солдату на кресло, в которое тот усадил Эйгеля, а сам прошел к герцогу. В этот день герцог давал обед своим приближенным, а также оказавшимся в городе двум людям ларского графа. Они частенько бывали здесь, и герцог уже хорошо их знал: рыцарь Ястред со своим оруженосцем. За прошедшие два года, с момента их первого появления в городе, оруженосец заметно вырос, превратившись из подростка в юношу.
Пройдя в обеденный зал, в котором только собрались гости, мажордом подошел к герцогу.
– Мой милорд, сообщение для вашего сиятельства. В зале ожидает юный баронет Севир. У него вывихнута нога.
– И это и есть сообщение? – Герцог в этот день пребывал в хорошем настроении.
– Нет, ваше сиятельство, у него сообщение для одного человека, которого сейчас нет в замке.
–Так позовите его. Я же не буду этим посыльным?
– Тот человек далеко, а сообщение должно заинтересовать вашу милость, но лучше принять баронета наедине.
– И он мне поведает великую тайну? Вы мне подняли настроение. Позовите его.
– Но, ваше сиятельство, я думал, что это лучше сделать в другом месте.
– Позовите!
– Как будет угодно вашему сиятельству.
Через минуту солдат внес Эйгеля в зал.
– О, какой юный. Дайте ему кресло. Итак, что же у тебя за сообщение?
– Ваше сиятельство, это сообщение для мальчика, у которого нет кистей рук. Дар, Дарберн, так его зовут.
– Вот как? И от кого?
– От его брата.
– ЧТО?!!!
Игривое настроение оставило герцога, он вскочил, впрочем, не он один. Вскочили и два ларских гостя, а граф Тратьенский разбил бокал, выпавший из его рук.
– Простите, ваше сиятельство, но я хотел только его найти, меня сюда привел ваш мажордом и я не смел отвлекать вас…
– Где он?
– Кто, ваше сиятельство?
– Брат Дарберна!
– Он… он сейчас уже умер.
– Давно?
– Вчера.
– Как? Почему?
– Мой брат… И я тоже наказали его плетьми. Пятьдесят плетей. Это было больше месяца назад. А вчера мой брат отправил его к храмовникам. А он ходить только начал. За стенку держался. Он мне позавчера оставил послание для своего брата.
– Давай сюда!
– Оно на словах.
– Говори!
– "Сашка тебя любит". Вот и все, что он просил передать.
Пока герцог стоял и грыз в раздумье палец, рыцарь, обратившись к нему, сказал:
– Ваше сиятельство. Я хочу найти его останки. Если еще не поздно. С вашего разрешения мы покинем город. Прошу дать нам этого баронета, он покажет дорогу.
– Да. Хорошо. Позовите Гонторна.
Начальник стражи явился незамедлительно.
– Гонторн, выделите офицера с десятком солдат. Он поступает в распоряжение милорда Ястреда. Выделите по две запасных лошади. И уже через полчаса… Нет, раньше, все должны покинуть замок.
– Куда ехать, ваше сиятельство.
– Милорд Ястред все скажет. И баронета с собой пусть возьмут. Всё!
Кавалькада из четырнадцати человек и сорока двух лошадей бешено скакала на север. Был шанс, что храмовники еще его не зажарили, а оставили погибшего на сегодняшний вечер. Значит, был шанс найти его останки и привести их графу Ларскому. Конечно, хотелось верить, что виконт еще жив, но все понимали, что человек после получения пятидесяти плетей в полную силу и только что вставший с ложа, на котором пролежал больше месяца, не сможет пройти и самой малой части пути. Попросту упадет. Как поступали храмовники в таких случаях, тоже все знали, но все-таки теплилась надежда, что те его вчера еще не успели съесть.
Солнце приближалось к горизонту, когда впереди засверкали костры. Храмовники! Ястред выхватил меч и крикнул:
– Убей их!
Помянуя приказ герцога, стражники во главе с офицером тоже выхватили мечи и, налетев на растерявшихся храмовников, стали наносить удары. Закончилось все в считанные минуты.
– Вертел! Они его собрались жарить!.. Где он? Где труп?..
За Сашкой пришли на рассвете. Его и хромого старика погрузили на повозку и провожаемая злобным взглядом барона, повозка выехала из замка. Сашка думал, что где-то рядом с замком их будет ждать лагерь храмовников, как это было два года назад, но повозка всё ехала и ехала на юг. В полдень они проехали трактир, тот самый, где Эйгель брал листочки. И лишь через пару-тройку часов появился лагерь храмовников. Здесь был сборный пункт. Сашку со стариком втолкнули внутрь костров. Через час появилась еще одна повозка, привезшая еще двух человек. Лагерь пришел в движение, храмовники стали связывать пленников. Подойдя к Сашке, они стали пристраивать к его шее рогатину, но после того, как он, не удержавшись, упал, орки, что-то пролопотав, вместо него пристроили его спутника, а его самого просто привязали веревкой к связанным за спиной рукам старика.