Чудодейственный листочек Сашка держал под веревкой, поддерживающей на бедрах дерюжный мешок. Весна, дни еще короткие, идти им до темноты не так уж и много. Он решил пока не трогать листочек. Станет невмоготу, вот тогда пожует. До вечернего привала он дошел, как это ему удалось, он не помнил. Повалился на землю, хрипел, стонал от боли в спине, но ведь дошел!
Может быть, с помощью листочка он выкроит у смерти еще один день? Нет, вряд ли, но побороться стоит. Утром проснулся, скрипя зубами от боли, смог подняться и побрел с узниками дальше по дороге. Солнце еще не успело подняться высоко вверх, как ему пришлось положить листок в рот. Вскоре полегчало. Он шел, ничего не соображая, думая только об одном, передвигать ноги и главное – не упасть. Надо дойти до вечерней стоянки! Надо! Но… невозможно.
Он упал. Не чувствовал, как били плетьми храмовники, видел лишь их морды, склонившиеся над ним. Видел, как они разжигают костры. Видел, как достают громадный вертел и козлы для него. Видел, но ничего не чувствовал. Ни боли, ничего. Даже когда храмовники его ощупывали, проверяли мясистость, он не чувствовал их лап. Тело ему уже не подчинялось. Он уходил туда, наверх. И когда появился громадный орк с большим мясницким топором, Сашка никак не отреагировал. Зачем? Зачем?..
– Хелг, это он?
– Да, кажется, он.
– Что? Как?
– Холодный. Умер. Окоченел.
– Верно. Совсем недавно. Чуть-чуть не успели. Закройте ему глаза.
– Милорд! А глаза теплые. Теплые-теплые! Вроде еще дышит.
– Одеяла! Несите всё, что есть. И костер поближе. Еще ближе! Вина внутрь влейте.
– Милорд Ястред!
– Что тебе, надо? Доволен?
– Милорд, есть средство. Чудотворное. С его помощью он после плетей выжил.
– Где оно?
– Это листочки. Я их покупал в трактире. Он неподалеку.
– Тогда скачи.
– Милорд, у меня нет денег. Всего несколько медянок. А они дорогие. Нужно несколько серебрянок. И мне не продадут. Трактирщик продает только тайно.
– Хелг! Ты всё слышал? Возьми трех солдат и быстро в трактир…
В трактир они добрались, когда уже стемнело. Стремительно вошли внутрь, Эйгель, увидев хозяина, подошел к нему.
– Милейший, я баронет Севир. Весь этот месяц наш Унни покупал для меня листочки. Мне нужно еще.
– Какие листочки, милорд? Вы что-то путаете? Может быть, листья капусты?
Хелг подскочил к трактирщику и вынул кинжал.
– Я даю слово дворянина, что выпущу из тебя кишки, если сейчас же не принесешь листьев!
– Милорд, это разбой! Вас схватят стражники.
– Стражники? Да вот они, стражники самого герцога. Они мне помогут. А ну-ка держите эту жирную свинью, сейчас я выпущу ему кишки.
Стражники подскочили к трактирщику, схватив того за руки и шею, а Хелг приблизил кинжал к низу живота хозяина трактира.
– Ну! – И нажав на кинжал, чуть повел его сверху вниз. Трактирщик закричал, а затем ошалелым взглядом уставился на кинжал, прижимающийся к его животу. На кинжале появилась красная точка, которая стала расти, стекая к рукоятке.
– Продолжим! – И Хелг повел кинжал в обратную сторону.
– Не надо. Я отдам, отдам!
– Тогда неси, всё что есть. И побыстрее. А вы помогите ему…
– Милорд, а почему все так всполошились? И герцог и все. Ведь Ксандр простой раб.
– Ксандр виконт.
– Нет, вы ошибаетесь. Он наврал, что он виконт. За это он и получил плетей. Он беглый раб.
– Ксандр – виконт Ларский. А когда его светлость Дарберн Ларский станет королем, Ксандр унаследует Ларское графство.
– Дарберн Ларский – это тот мальчик без рук? Граф? Это правда? Ксандр и вправду виконт?.. И опять его предсказание сбылось. Наполовину. Что же я натворил…
Тем временем трактирщик, зажимая одной рукой немного порезанный живот, в другой принес листья.
– Сколько их?
– Шестнадцать, – заплетающимся голосом ответил тот.
– Сколько стоит? – спросил Хелг у Эйгеля.
– По серебрянке штука, – ответил мальчик тоже почти заплетающимся голосом, он еще никак не мог переварить новость, что раб Ксандр, оказался виконтом. Да еще каким! Ларским!
Хелг отсчитал деньги, бросил их на пол и побежал к выходу. Через полтора часа они уже снова были на стоянке храмовников.
– Ястред, что с Сашкой?
– Ноги не такие холодные, но все также без сознания. Привез?
– Привез. Эй, баронет, что делать с листьями?
– Найдите маленькую тряпочку, смочите ее. – А сам взял листок в рот и стал его жевать. Прожевав, положил его на тряпочку и, открыв рот Сашке, вложил ее туда. – А второй листок надо заварить. Хорошо бы куриного бульона. Но можно и с вином.
– Хелг, негоже виконту лежать в дерюжных мешках. Дай ему свою одежду.
– Какую? Запасную? Она чистая, но не новая. Та, что на мне, новее, но не стиранная. Какую?
– Дай запасную. Всё же лучше, чем мешки из-под муки.
К утру Сашка очнулся, лицо порозовело. Хелг влил ему в рот вина с настойкой.
– Как у тебя ноги? Чувствуешь?
– Ноги? А, Хелг, как ты здесь? А ноги пощипывает. Я их почти не чувствую, не могу пошевелить. Милорд Ястред, и вы здесь.
– Ваша светлость, желаете что-нибудь поесть?
– Нет, спасибо, что-то не хочется. Ух, как жарко. Где я? Эйгель, а ты за спинами что делаешь? Эйгель, не прячься. А кто эти люди?
– Прошу нас оставить наедине с его светлостью.
Все, кроме Хелга отошли в сторону.
– А куда Эйгель?
– Милорд, баронет Эйгель совершил тяжкое преступление, он вместе со своим братом подверг вас оскорблению плетьми и пытался вас убить, отдав храмовникам.
– Эйгель? Что за чушь?
– Эйгель сам в этом признался.
– Он меня храмовникам?
– Нет, в том, что подверг вас наказанию плетьми, из-за которого вы чуть не умерли.
– Глупость какая. Это сделал его брат, а он, наоборот, меня спас. Я выжил только благодаря ему. Он меня лечил, с ложечки даже кормил.
– Как? Но он сказал иначе.
– Наговорил на себя. С него станется. Виновным решил себя считать. Я хочу с ним поговорить.
– Как прикажете, милорд.
Ястред подозвал Эйгеля и оставил его наедине с Сашкой.
– Ты что там про себя наговорил?
– Милорд…
– Эй, хватит смеяться, то Ястред, то теперь ты.
– Смеяться?
– Да. Какой я вам милорд?
– Но это так, милорд. Вы виконт.
– Я тогда наврал, что я виконт Парижский. И хватит, проехали.
– Проехали? Куда? Милорд, вы виконт Ларский, младший брат его светлости графа Дарберна Ларского.
– Дарберна? Дара?
– Да, ваш брат оказался графом. Но вы этого не знали, а он скрывал. Когда он с вами познакомился, он еще был виконтом, но позапрошлой осенью короновался в Ларске.
– Не фига себе!
– Ваша светлость, я не понял.
– Светлость? Может быть, ты еще и кланяться будешь?
– О, простите, милорд! – Эйгель вскочил и отвесил поклон Сашке. Тот нахмурился.
– А помнишь, месяц назад, когда я обратился к тебе, как к милорду, и сказал, что буду кланяться, что ты сказал? "Не оскорбляй меня". Сейчас ты меня оскорбляешь?
– Милорд, я…
– Ну, вот опять.
– Я не знаю, но ведь вы виконт, а я всего лишь баронет.
– Опять ты за свои титулы! Давай кончай с этим.
– Хорошо. Но без этого нельзя. И вот ваш брат, он же граф.
– Ха! Граф. Ну, жучара, скрыл от меня. Когда увижу, надеру ему уши!
– Как!? Графу?
– А что такое? А хоть бы и королю.