— Ок, Чарли.
Беру странную загогулину рентгеновского сканера и собираюсь идти, но слышу Чарли: — Рыжик, ты ничего не забыла?
Оборачиваюсь и с удивлением смотрю на Чарли: — Я?
— Ох, мелкая! А радиационную защиту кто в КОКОСе включать будет? Или тебе мало того, что ты на Мендуаре хватанула — хочешь ещё?
Смотрю на экран состояния костюма и вижу, что голограмма радиационной защиты неактивна. Стою, хлопаю глазами в полном обалдении.
— Что, солнышко, не такая уж и абсолютная твоя память? Вот так и прокалываются люди… Будь внимательна, это космос — он ошибок не прощает. Включай защиту и за дело.
Активирую защиту, включаю сканер и, всё ещё тихо охреневая от засады собственной головы, начинаю работать. Данные сканера передаются Чарли на консоль, он лишь корректирует иногда мои действия. Так проходит пять часов. Остался один двигатель — точнее, даже не один, а половина. Медленно иду вдоль него, проводя у поверхности снизу вверх, затем шажок в сторону и сверху вниз. И так — вдоль всего двадцатиметрового двигателя.
— Ты как, держишься?
— Устала чуть-чуть, а так нормально.
— Ладно, малыш, немного осталось. Ну-ка, проведи ещё разочек, а теперь вдоль. Хорошо. Рыжик, сможешь панель облицовки снять?
— Смогу, чего тут сложного.
— Тогда снимай, я сейчас на склад схожу быстренько и вернусь, не скучай и не бойся. Договорились?
— Ай-ай, босс.
Чарли бесшумно уходит. Смотрю на экран состояния костюма: пиктограмма кислорода в жёлтой зоне, энергии — ещё в зелёной. Часа на три хватит. Беру с пояса вороток и быстро выкручиваю винты, держащие кусок капота двигателя. Магнитный захват — и загнутая металлопластиковая панель ложится на пол рядом. Под ней переплетение трубок и жгутов толстенных проводов. С виду всё в порядке… ладно, Чарли виднее. Минут через десять, когда я уже успела загрустить, вернулся Чарли, неся в руках трубку с болтовыми зажимами на концах. Обычным с виду гаечным ключом открутил с двигателя точно такую-же и прикрутил новую.
— Всё, Джейни, ставь капот обратно.
Прикручиваю панель на место. Снова сканер в руки — и поехали дальше. Больше проблем не обнаружилось. Собираемся и уходим из пилона. Слышно только моё дыхание в шлеме, да беззвучно вибрирует от наших шагов решетчатый пол мостиков, идущих вдоль двигателей.
Заходим в шлюз, Чарли закрывает дверь. Тихое шипение нагнетаемого воздуха, КОКОС плотно облегает тело, возвращаются звуки и тяжесть. Отщёлкиваю замки и снимаю шлем. Ух, какой чистый и свежий воздух — после довольно спёртого в скафандре! Волосы висят мокрыми сосульками, провожу рукой по шее — рука сырая… я вообще вся сырая, как лягушка. Снимает шлем Чарли, его лицо и волосы блестят от пота.
— Поздравляю, Рыжик! Первая смена в вакууме — и ты продержалась до её конца. Ты у нас настоящий космонавт! Молодец, юнга!
Стою и улыбаюсь Чарли, а у самой дрожат ноги.
— Устала?
Киваю в ответ, сил почти не осталось.
— Иди, прими душ и сдай Дэбби КОКОС на очистку, а то вонять будет. Хорошо?
— Ага. Всё поняла.
— Ладно, иди, я остальное сам закончу.
Иду к себе в каюту, по пути встречаю Билли — такого же потного и взъерошенного, как и я. Он удивлённо смотрит на меня.
— Малявка! Так ты что, всю смену выдержала?!
— Ну да.
— Ну ты молодец ваще!
Выходим из лифта на жилой палубе, здесь витают приятные ароматы чисто вымытого помещения и свежести.
— О! Фильтры поменяли. Чуешь, каким воздух свежим стал?
Я киваю в ответ. Посреди коридора стоит моющий пылесос и целующиеся Тереза и Малки.
— Хэй, разумные! — кричит Билли. — Вам каюты мало?
Долл становится красной, как варёный рак, и прячется за спиной у Скруджа.
— Да чтоб тебя! — бухтит Малколм. — Стоит только поцеловаться — как тут же кого-нибудь принесёт… Чертовщина какая-то.
— Законы Мерфи, Малки, они такие…
— Что за законы такие? — спрашивает Тереза.
— Тереза, залезь в экстранет, набери в ассоциативном поиске «Законы Мерфи» и читай.
С трудом стягиваю липнущий КОКОС и насквозь сырое бельё, затем на трясущихся ногах лезу в душ. Горячие струи воды чуть-чуть снимают усталость. Выхожу, просто сажусь на кровать. Мысли с трудом ворочаются в голове, глаза слипаются. Встаю и заставляю себя одеться. Натягиваю уник, заталкиваю сырое бельё в пакет, беру в охапку КОКОС и иду в кают-компанию. Там сидят все, кроме Чарли. Смотрят на меня и улыбаются.
— Экипаж, внимание! — говорит капитан. — Сегодня наша юнга успешно прошла испытание вакуумом. Она отработала полную смену вместе с Чарли — что просто невероятно для человека, в первый раз оказавшегося на такой работе. Ура Джейни!
— Ура-а-а-а! — вопит команда и хлопает в ладоши.
Подходит Мате и тянет меня за стол, по пути Дебби отбирает пакет с бельём и КОКОС. Усаживаюсь за стол. Капитан ставит передо мной тарелку с румяным стейком и большой стакан сока. Желудок квакает и начинает урчать.
— А откуда сок? Ведь недавно последний выпили?
— Это от меня лично, — говорит Макс. — Из капитанского бара. Пей давай и ешь.
Съев невероятно вкусный стейк, спрашиваю:
— А кто стейки готовил?
— Это Люка работа — он помогает Дебби на камбузе. Изредка.
— Джейни, а ты ещё что-нибудь, кроме блинчиков, готовить умеешь? — спросила Мате.
— Умею. А что?
— Дай Дебби пару уроков! У неё с готовкой плохо, а у всех остальных — ещё хуже…
— Конечно помогу, даже не вопрос.
— Тогда, юнга, с завтрашнего дня ты даёшь мастер класс на камбузе, а в ученики к тебе идут все наши девушки. Всем понятно?
— Это произвол! — кричит Долл. — Я на это не подписывалась! Капитан, так не честно!
— Всё честно. Через пару лет Джейни поступит в кадетский корпус флота, и мы опять будем плохо питаться. А так будет три кока — вы хоть сможете дежурства менять. Согласны?
— С этой стороны я на проблему не смотрела, — отвечает Тереза. — Джейни, ты и правда хочешь поступить в кадетский корпус?
— Хочу, очень хочу! Но мне нельзя…
— Почему?! — воскликнула вся команда.
— При поступлении генетическая карта кадета поступает в архив и встраивается в генеалогическое древо флотских династий. А у меня в архиве хранятся карты на более чем десять поколений предков по обеим линиям. Мало того, там есть карты моих братьев. Виртин архива произведёт анализ — и сразу же выяснит, чья я дочь. Эта информация уйдёт в штаб флота, а оттуда — куда угодно. В том числе и «Церберу». И как долго я проучусь после этого?
— Боюсь, ты вообще поучиться не успеешь, — говорит от лифта Чарли.
— Я тоже так думаю.
— Но что же тебе делать? Ведь ты хочешь служить во флоте? — спросила Мате.
— Пойду длинным путём — в семнадцать лет завербуюсь в космопехи, а там, с моей подготовкой, довольно быстро дорасту до офицерских курсов флота. И вот — я офицер флота.
— А их данные разве никого не интересуют?
— Мате, таких офицеров 90 % в составе флота, лишь 10 % — выпускники корпуса. Правда, среди адмиралов три четверти прошли через корпус. Ну, это не особо важно — моя чуйка говорит, что адмиралом мне не стать. Кому интересны всякие обычные люди?.. Во флоте служит больше восьми миллионов людей всех рас. А если учесть контрактных спецов из других рас… Кому я такая буду интересна?
— Возможно, ты права, рыжик, — говорит Чарли.
— Зато до семнадцати лет ты с нами! — радуется Билли. — Замечательно!
— Дебби, распаковывай мнемограф. У нашей юнги не должно быть пробелов в образовании. Ты согласна, Джейн?
— Согласна, капитан.
Станция «Арктур»
Второй день мы на станции «Арктур». Она — основная база флота, административный и политический центр человеческой цивилизации. Тут полно военных, политиков, бизнесменов… и прочей разной шушеры. Пространство вокруг станции забито кораблями всех видов и форм: военных, гражданских, транспортных — включая огромные туши контейнеровозов. Первый день утрясали таможенные вопросы и искали, кому сдать груз. Бардак стоит первостатейный. Набегавшись по кабинетам и измотав все нервы, Малки напился вдрызг вечером, прямо в кают-компании. Но на следующий день заказчики всё-таки вышли на нас, и мы разгрузились. После разгрузки отправились в местное кафе-кабаре слегка развеяться. Сели за столик. За соседним сидели какие-то военные. Парни и девчата были уже изрядно навеселе: громко разговаривали, громко смеялись, однако оставались в рамках приличия. На плече у них была эмблема Первого флота Альянса.