Между жизнью и смертью?
Азамат уже не был уверен ни в чем.
Он утратил ощущение времени.
Он пуст.
Иначе он бы кричал от нестерпимой, немыслимой, страшной боли, разрывавшей нутро, иначе он вонзил бы зубы в губу и зашелся бы в волчьем вое. Он не может умереть своей волей, его не может убить горе.
Будь оно так, уже бы и кости его сгнили в могиле, потому что горя было в его жизни столько, что хватило бы на десяток смертей. Если бы оно так и было, то он умер бы уже, отпустив свою душу в новый круг перерождений, навстречу благословенному и такому желанному забвению. Но мир лишь стал черно-серым, наполненным до самых краев непереносимой мукой.
Азамат оглох, ослеп, онемел и замер на месте неподвижной статуей, глядя пустыми глазами в пространство.
Бесконечная и абсолютная пустота вокруг. В ней нет ничего, за что бы мог зацепиться взгляд или уставший разум. Мысли непрерывной вереницей кружат, кружат, кружат… И каждое мгновение прожитой жизни отражается перед глазами. И нет сил забыть то, что хотелось бы не вспоминать, не сожалеть о том, чего не исправить, не раскаиваться в том, что когда-то сотворил… И даже то, чем мог бы в жизни по праву гордиться, не приносит облегчения.
Перед глазами плыли картины детства. Еще ребенком он знал каково его наследие и кем были его предки. С самого детства отец обучал его быть Вершителем и следовать клятвам данные Извечному и Двум Богиням. Тогда он не называл это предназначением, тогда он вообще никак это не называл. Он полагал, что так и должно быть, думал, что все способны делать нечто подобное. Быть кем-то в этом мире и следовать своим целям. Он жил со своим отцом и матерью в родовом замке Тулк’Аат, как и все его предки из рода Вершителей.
От матери он узнал, что он не такой, как другие дети. Он навсегда запомнил ее лицо в тот момент, когда она сказала ему об этом: тонкие черты обострились, бледная кожа на лице казалась еще белее в обрамлении угольно-черных волос, украшенных лентами и цветами. Он и сейчас слышал ее тихий, твердый голос. Азамат очень любил свою мать. Она рассказывала ему о его предназначении, усадив его перед собою в один из солнечных осенних дней - в воздухе стоял горьковатый запах умирающих листьев и дыма, - и ободряюще улыбалась, безуспешно пытаясь скрыть от сына тревогу.
«Азамат, магия рода делает тебя особенным, - говорила она. - Это дар, который ты должен беречь и лелеять. Я знаю, что в один прекрасный день благодаря ему ты непременно сделаешь что-нибудь замечательное».
Через год она умерла от лихорадки, которую не смогло победить даже ее удивительное искусство целительницы.
После смерти матери Азамат жил вдвоем с отцом. Он очень любил отца.
Отец поведал сыну историю рода Вершителей, их служение на благо мира, которое передается по наследству в роду Аль’Аиров. Рассказал о множественных подвигах его предков, показал все собранные реликвии и свитки, которые пополнялись из века в век. Он поведал сыну о клятвах Богиням, которым следовали исключительно все Вершители.
- Ты, Азамат, в свою очередь, передашь знания своим детям, а они своим. Это твое наследство, храни его. У тебя непременно есть высшее предназначение, но мы не способны сразу понять его. Каждый Вершитель одарен разными дарами, но ты другой мой сын.
- Почему?
- Я не знаю этого, - улыбнулся отец, гладя рукой его белые как иней волосы. - Глаз птицы видит всю местность, над которой она летит, мышь видит только свою нору. Ты хочешь быть птицей или мышью? - иронично спросил его отец.
Вскоре и он умер. Азамат так и не узнал за всю свою прожитую жизнь почему он не похож на других альвов. Он продолжил свое Наследие Вершителя и был принят при дворе короля. Его принимали, его уважали, его боялись. Он был птицей, зорко следящей, что творилось в мире и был всегда на страже.
У него не было возможности Выбора идти тем Путем, который он хотел определить самому. Сожалел ли он? По началу нет, даже гордился тем, кем был рожден, но все изменилось тогда, когда он встретил Эринию. Азамат захотел простого семейного счастья. Он бросил службу при дворе и поселился на долгие годы в Тулк’Аат со своей семьей. То были счастливые годы…
Азамат поймал себя на мысли что вспоминает о жене и сыне с теплом, без той боли, что преследовала его изо дня в день, когда он потерял их. Они стали воспоминанием того Азамата каким он был. Нынешний Азамат Аль’Аир теперь совсем другой.
И в этой, другой жизни, появилась Мира.
И все изменилось вновь…
Бессмертие. Станет ли он со временем чудовищем? Не притупит ли время его способность чувствовать? Не сделают ли тысячи лет его уставшим от необходимости терпеть и не окрасят ли плутовским безумием его разум, который станет наслаждаться озорными интригами? Не сделает ли его бессмертие существом, которое больше не способно чувствовать?