То ли…
- Жалеешь? - тихо спросила она. - Твое служение мне это небольшая цена за отмщение.
- Почему ты наградила меня бессмертием? - ровно и практически равнодушно отозвался он, утирая влагу от брызг с лица.
- Потому что ты будешь тем, кем я тебя сделаю.
- Кем? - хрипло спросил он.
Темная Богиня резко обернулась, всматриваясь на стоящего перед ней воина и чуть сощурила глаза вслушиваясь в мир, затем слегка улыбнулась.
- Ты Истинный и Последний.
Улыбаясь, Богиня встала перед ним и в ее руках появилась золотая плоская пластина, через секунду она сложилась в обруч, покрытый рунами и символами. Те же узоры покрывали предплечье Азамата, и черный браслет обвивающий его правое запястье повторял руны.
- Это Власть. Это Могущество. Это подтверждение твоей Истинности.
Как только он взял в руки золотой обруч из рук Богини, неожиданная судорога, подобная удару молнии, пронзила его тело. Боль заставила его рухнуть на колени.
Его крылья стелются по земле. Он огромен. Он необыкновенен. Он – Вечен.
Он – Темный Король.
Распахнув глаза, Азамат внимательно вглядывался в небо, выискивая опровержение того, что грядет. В руках он сжимал золотой обруч, данный ему Богиней.
***
Старик сидел в тени и наблюдал, как сгущается тьма, оттесняя дневной свет на запад. День выдался необычно прохладным для середины лета, и ночь обещала быть холодной. Блуждающие по небу облака отбрасывали на землю причудливые тени. Они напоминали животных, заблудившихся между луной и звездами. Свет ушел, и тишина, заполнившая пустоту, казалось, вот-вот зазвучит. Тишина обещала именно то, зачем и пришел сюда старик. Перед ним горел небольшой костерок. У такого трудно согреться. Он пристально посмотрел на огонь с надеждой и беспокойством во взгляде и подбросил в костер несколько сухих веток. Пламя тут же взвилось вверх. Старик поворошил ветки палкой и отступил на шаг - у костра стало жарко. Он стоял на краю светового круга, на границе между огнем и наступающей темнотой - на линии, принадлежащей двум стихиям и в то же время ни одной из них. Его глаза блестели, нацеленные туда, где вырисовывалась долина Тулк’Аат.
Старик склонил голову вспоминая свою жизнь. Все это было так давно, что с трудом в это верилось. Казалось, та жизнь ушла навсегда и он свободен. Но теперь он понял, что свободен не был никогда. Невозможно быть свободным, когда в душе носишь скорбь.
Он ждал этого дня много лет.
Ожидание было осознанным и спокойным: он не отмечал в календаре проходящие дни, не волновался и не замирал от восторга - это было приятное ожидание чудесного события. Оно заставляло улыбаться, когда он планировал, предполагал, играл с судьбой по своим правилам и при этом готовился к чему-то более интересному, нежели мелкие победы на почти незаметном фронте.
И еще: он не знал, когда этот день наступит. Но он ждал. И день наступил.
Точнее – ночь.
Старик закрыл глаза и стал дышать ровнее. Он не мог повлиять на ход событий.
Все идет так, как и должно идти.
Он поднялся только тогда, когда костер потух и сливаясь с тьмой продолжил свой путь.
***
Азамат распахнул глаза и поразился, что уже наступила ночь. Он все еще лежал на земле, его тело медленно восстанавливалось. Он удивился, что это стало происходить не так быстро, как раньше и закрыл глаза, стараясь не думать о боли, приказывая ей уйти, исчезнуть.
Неожиданно прозвучавший тихий голос остановил его от края черного омута, в который он соскальзывал, голос вытянул его из непроглядной тьмы и перенес в серую дымку света. От внезапного напряжения свело мышцы ног. Он приподнял голову, разгибая занемевшую руку, с трудом открыл глаза и тупо уставился перед собой. Все тело ныло, как будто его жгли каленым железом, боль накатывала волнами, и казалось, ей не будет конца. Он пытался ослабить муку.
К его губам поднесли чашу, и жидкость странного вкуса тонкой струйкой потекла в горло. Почти тотчас же боль утихла. Освобождение пришло неожиданно, наполняя плоть, каждую клеточку подлинным блаженством. Он потряс головой, прогоняя пляшущие перед глазами звезды, и поднял взгляд - перед ним возвышался старик и протягивал руку, чтобы помочь ему подняться.
- Ты меня не знаешь, но не стоит волноваться: я не враг. Я шел к тебе князь Аль’Аир, и рад, что нашел тебя… в здравии, - его лицо заметно омрачилось.
- Я вижу на твоем лице недовольство, что ты обнаружил меня живым, - усмехнулся Азамат и легко поднялся, разглядывая старика.
Он был одет в длинный черный плащ, окутывавший его подобно ночной тьме, из которой он вышел. Старик не отличался высоким ростом и могучим телосложением, однако во всем его облике чувствовались твердость и целеустремленность. Глаза его, когда ночь окрасила все вокруг в серые тона, казались почти белыми, словно из кости. В лунном свете его взгляд сверкнул, подобно броску зверя, - дикий, пронзительный, завораживающий. Его лицо от лба до самого подбородка изрезали глубокие морщины, седая борода напоминала спутанные нити паутины. Однако не могло быть сомнений в том, что под маской казавшейся невозмутимым лица с четкими, резкими чертами клокочут страсти, ибо история жизни этого старца была дикой, страшной, полной тайн и загадок. Азамат был в этом уверен и еще больше заинтригован их встречей.