Мира рассматривала ящера, а та тем временем не сводила взгляда с самой Мирославы.
- Ящеры – живые существа, - сказал Риар. - Они точно так же, как и альвы могут кого-то любить, кого-то не любить, обижаться и злиться. И отношения с ними также нужно налаживать.
Мира протянула руку и коснулась Кэсси. Кожа ее была холодной и чуть шершавой. - Как вы с ними ладите и подчиняете себе?
- Я общаюсь с ними и чувствую их. Это и есть мой дар. А теперь хватайтесь за шипы и давайте мне руку. - Риар похлопал по шее Кэсси. - Тихо девочка, тихо.
Мира запомнила, как забирался Риар и ухватившись за шипы протянула ему руку, он с легкостью втянул ее наверх и усадил позади себя. - Держитесь за меня.
По команде хозяина Кэсси резко оттолкнулась лапами от земли и взлетела, а Мира едва удержалась от вскрика и сомкнула руки на талии парня. Она посмотрела вниз, где стремительно уменьшался ее дом. Ящер набирала высоту, а Мира улыбнулась. Она любила летать в образе альвы, но вот такой способ ей тоже пришелся по душе, правда было холодно. Форма из тонкой ткани совсем не спасала от холода, присущего высоте, но наслаждаться полетом было просто и приятно, ветер не бил в лицо, так как Мира прижалась к спине Риара. А вот он явно наслаждался полетом и не чувствовал холода, сидел расслабленно и управлял поводьями.
- Куда летим? - громко спросил он.
- На самую высокую гору, - выкрикнула Мира пряча от ветра лицо и замечала, что они летят над лесом, затем над океаном.
Кэсси без единого указания Риара точно уловила момент, когда нужно начать снижаться. Ящер резко сбрасывала высоту и от невероятной скорости, с которой приближалась земля, захватывало дух. Мире безумно нравилось это ощущение, хоть и испытывала она его не впервые.
Мягкое приземление, легкий толчок - и они на земле. Риар ловко спрыгнул с ящера, а затем кивнул Мире и только она ступила на крыло, как Кэсси им пошевелила, и Мирослава неуклюже полетела прямо в руки Риара, но он без каких-либо усилий поймал ее и поставил на землю. Кэсси легла недалеко и занялась своим детенышем, когда тот выпрыгнул из кармана матери. Мира наблюдая улыбнулась их идиллии, как ящеры воркуют друг с другом. Но затем она огляделась, площадка на которую они приземлились находилась высоко, до нее не долетали соленые брызги, а прибой напоминал о себе лишь мерным гулом. Вокруг черные и серые горы, а над головой великое множество звезд. Но было еще светло, что позволяло увидеть какой вокруг открывался великолепный вид. Она подошла к краю площадки и завороженно смотрела вниз.
Нет ничего на этом свете прекраснее и возвышеннее, чем вид океана. Чем вид непоседливых, пребывающих в вечном движении волн, простирающихся настолько далеко, что ни взгляд человеческий, ни даже разум неспособны осознать огромность этих просторов – лишь их величие. Океан завораживает, приковывает к себе, и необязательно, чтобы сам он был при этом спокоен – совсем нет. Полный штиль или грохочущие волны, яростно бьющие в скалистый берег, легкое волнение или разгулявшийся шторм – не важно, океан велик в каждом своем образе, и его невероятная мощь заставляет любого человека ощущать себя жалкой песчинкой. Заставляет задуматься о том, как легко потеряться среди невероятных просторов неистового. А еще, возможно, заставляет радоваться тому, что наслаждаться океаном ему повезло с безопасного расстояния, а не с качающейся палубы хрупкого корабля. Океан велик и могуч, но он скован берегами. Как ни смешно – скован. Его невероятная сила в полной мере проявляется лишь там, где океан есть. В его царстве. В его тюрьме. И Мирославе вдруг показалось, что океан – это она. Могущественная, способная на все, но… скованная, запертая в темнице берегов. И все ее невиданное могущество способно вызвать жалостливую улыбку даже у песчинок.
«Я в тюрьме!»
И стены ее – ее идеи, ее чувства. Как сокрушить стены, когда они внутри? Как заставить себя отвергнуть все, чем жила раньше, как забыть?
Как?
Но и оставаться в тюрьме нет никаких сил. Ведь океан, случается, выходит из берегов! Обрушивает ярость на прибрежные скалы и рвется дальше, в глубь земли, заливая леса и поля солью победы. Сокрушая все, что оказывается на пути. Сбрасывая хоть на время незыблемые оковы. Океан не успокаивается, он вечно воюет со своей тюрьмой, а она - океан. И значит…
- Леди Амира!
Мужской голос выдернул ее из глубокого раздумья, в которое она погрузилась. И пусть великолепная панорама не принесла умиротворения ее продолжали одолевать тяжкие мысли, но вид невысоких волн, с бесконечным упрямством накатывающих на торчащие у подножия башни рифы, сумел захватить Миру. Захватить настолько, что она не услышала ни шагов, ни учуяла аромата, а потому внезапный оклик Риара заставил ее вздрогнуть. Она резко обернулась.