- Полетаем? - предложил он.
Мира улыбнулась, перекинулась в альву и взвилась ввысь, а смуглый альв с иссиня-черными крыльями не заставил себя ждать. Он устремился за женщиной Черного Пламени в усеянное звездами небо.
«Отныне все будет иначе!» - беззвучно смеялась Мира, кувыркаясь в воздушных потоках. И в расширенных до предела черных зрачках женщины, охваченной страстью полета, целое бесконечное мгновение сияло отражение бело-серебряного лунного диска с иссиня-черным крылатым силуэтом альва.
А позже ее сердце танцевало в груди, когда она вернулась в свой дом. У нее перехватило дыхание - она понимала, какие возможности откроются перед ней, когда Риар озвучит королю, что согласен присягнуть ему, и это означало, что она обретет долгожданную свободу и место, которое назовет своим домом. Ей удалось выполнить поручение князя, и теперь он должен исполнить свое обещание. Мира сказала себе, что у нее нет причин чувствовать себя виноватой перед Риаром. Она его не шантажировала и не заключала сделку. Он сам принял решение так как понимал всю серьезность ситуации отступников и своего положения.
Напевая песенку Мирослава скрылась в ванной комнате, а затем призвав Скифа улеглась спать с улыбкой на устах, но перед сном повторяла, как мантру, слова князя:
«…Вы получите назад титул, родовые земли, замок и свободу. Король вас отпустит, а я поспособствую этому, как и Каир. И вы будете свободны от меня, леди Мира».
- Так и будет князь, так и будет… - с улыбкой на лице Мира уснула.
Глава 22
Ей не нравилось ходить по переулкам своего королевства, которые назывались Хэртами, или Улицам Убийц. Здесь обитали бездомные бродяги-альвы, изгои и одиночки из уничтоженных домов. Здесь обитали падшие жрицы и опасные незаконнорожденные дети того или иного дома, обреченные на жизнь в бедности зачастую ими были альвы смешанных кровей иначе отступники.
Верховная Королева Благого Дома знала, что здесь обитают еще и члены Гх'эрт, отряда наемников, который в последние годы набрал богатство и силу в этом городе. Все они были бродягами - но полезными бродягами для тех, кто знал, как лучше воспользоваться их услугами.
Через своего любовника и советника, Энтрери связалась с Гиртом, лидером Гх'эрт, и получила имя альва которому намеревалась нанести сегодня визит, и ради которого шла по Улицам Убийц.
Это была немалая жертва, и королева уже решила, что этому альву лучше бы исполнить то, что она хочет, иначе она оставит труп на полу его хижины.
Королева испытала огромное облегчение, когда наконец увидела нужный дом. Эта часть путешествия не пугала ее, просто вселяла отвращение, и Энтрери хотела, как можно скорее покончить с делами и вернуться к себе во дворец.
Она подошла к двери, оглянулась на свой тайный эскорт и кивком приказала им оцепить местность. Затем она прочла заклинание, потом второе - оба на дверь - затем добавила третье и четвертое, уже на себя, чтобы защититься от любых фокусов.
Пятое заклинание сорвало дверь с петель, и королева вошла в крохотную комнатку, где за столом сидел мужчина в балахоне, на лице которого виднелось потрясенное выражение, а напротив него сидела женщина с выражением абсолютного ужаса.
- Я еще не закончил! - запротестовал мужчина.
Королева перевела взгляд с него на хрустальный шар, стоящий в центре небольшого круглого стола. Она смутно различила изломанные очертания виднеющегося внутри образа.
Взмахом руки она очистила шар.
- Теперь закончил, - сообщила она.
Тогда запротестовала женщина.
- Я хорошо заплатила за его время!
Гневный взгляд королевы заставил ее замолчать. Она хорошо рассмотрела женщину. Та была моложе ее, но ненамного, и, хотя отличалась хорошей фигурой, и, судя по всему, считала себя привлекательной - с таким-то вырезом платья - на ее лице и обнаженных руках виднелись шрамы и синяки той, кто обитает во мраке Улиц Убийц.
- Ты не носишь семейную эмблему, - сказала королева. - Какому Дому и роду ты принадлежишь?
- Зачем мне отвечать?
- Потому что если ты не ответишь, я пойму, что ты безродная, и значит, никто не станет переживать, если я тебя убью.
- Женщина! - запротестовал мужчина в балахоне и встал лицом к незваной гостье. Он был старым и сморщенным, носил на лице немало шрамов, и его истертая одежда болталась на худых плечах, как на вешалке.