Зрелище застало меня врасплох, так что я не сразу услышал голоса со стороны — тем более, что раньше их заглушал стук бревна о металл створок. Говорящих от меня скрывал небольшой холм, но они явно не боялись, что их кто-то услышит — спор шёл на повышенных тонах.
— Ты же сказал, что проверишь прочность с утра!
— Так я и проверил. Восемь из девяти.
— Чего?! Восемь из девяти было позавчера, а вчера я лично заменила сосну на дуб и подняла скорость на пятнадцать процентов!
— Могла бы и сказать…
— Рон!
— Ладно, блин, не проверил я! Какая-то тварь добралась до запасов мяса, половину сожрала, половину испортила! Я пошёл заново настрелять кролей, а вернулся — твои уже лупят!
— Я их стопну. Проверь сейчас.
— Да ты шутишь! Ты к этим долбаным воротам под солнцем подходила? Они раскаляются, что твой комп под пятым Крайзисом! Вон, бревно уже дымится.
Бревно и правда дымилось, но загореться не успело, вместо этого треснув и развалившись на несколько неравных долей. Автоматоны и не подумали замедлиться — один тут же сдвинул останки бревна к прочему деревянному мусору, пока второй вынимал из поленницы свежее. Не прошло и минуты, как «осада» Врат Безмолвия продолжилась в прежнем темпе.
Смысл происходящего ускользал от меня стремительней, чем лягушка, покрытая подсолнечным маслом. Даже если бы Мила не назвала Рона по имени, их голоса я бы не перепутал ни с какими другими. Они никуда не ушли, а значит, вся моя тщательно выстроенная теория полетела в тартарары. Интересно, ребята в курсе, что этой дорогой домой вернуться не выйдет? Неужели Дея заново промыла им мозги и заставила выбивать Врата, просто чтобы партия не слонялась без дела по округе? И самое главное — откуда у них вообще автоматоны?!
Я совсем уже собрался тихонько отойти назад, чтобы заново обдумать ситуацию, когда две огромных ручищи, больше напоминающих железные балки, обхватили меня сзади и без малейших усилий подняли в воздух. Уши тут же заложило от громогласного хохота, а за ним последовал не менее громогласный радостный рёв:
— Мила, тормози своих болванов! Макс тут! Макс вернулся!
Когда Уилл наконец соизволил разжать свою стальную хватку, меня уже окружала гильдия «Сердце мира». Не в полном составе, правда — не хватало Юки. Дея тоже отсутствовала, но этот факт, признаться, меня не печалил.
Ребята изменились. Если бы я всё время находился с ними рядом, то даже бы не обратил на это внимания, но сейчас перемены бросались в глаза. В первую очередь уровни — когда я в последний раз видел Милу, Рона и Уилла, они были семнадцатого, семнадцатого и шестнадцатого соответственно. Теперь над Роном и Уиллом висели две аккуратные двадцатки, а Мила вырвалась вперёд аж до двадцать второго. Я и раньше на их фоне казался недокачаным нубом, а теперь и подавно.
Даже если не обращать внимания на цифры уровней над головой, статы моих согильдийцев отражались и на их внешности. Уилл явно вложился в силу — его и без того впечатляющая мускулатура стала рельефной. Если бы он решил побороться на руках с охранным автоматоном, я бы дважды подумал, на кого ставить. Ронан, напротив, выглядел более худощавым, хотя и не менее опасным, чем раньше. Он где-то оставил свой неизменный кольчужный доспех, сменив его на серо-зелёный наряд охотника. Мила не слишком изменилась — в общем-то, ей это и не требовалось, зато переоделась в комбинезон механика с сотней карманов. Вместо шлема на её голове красовались массивные очки, напоминающие смесь прибора часовщика и бинокля — сейчас сдвинутые на лоб. Сколько бы времени ни прошло, пока я отсутствовал, ребята явно не теряли его даром.
При этом, Ронан и Мила разглядывали меня с гораздо большим удивлением, чем я — их. Уилл же просто терпеливо ждал, пока мы насмотримся друг на друга.
— Охренеть, — разорвал молчание Ронан. — Вот это я понимаю, постучали. Сразу надо было дуб брать.
— До этого сосной били? — осведомился Уилл.
— Ага.
— А я говорил!
Мила не торопилась вступать в обсуждение, вместо этого молниеносным движением опустив очки на нос и уставившись на меня через круглые выпуклые стёкла. Ей понадобилось добрых три секунды, прежде чем вновь сдвинуть свой инструмент на лоб — и молча обнять меня так крепко, что хватка Уилла показалась ещё терпимой. Это было одновременно ужасно приятно и совершенно невыносимо.