– Довольно! – выкрикнул Вил. – Меня тошнит от твоих глупостей, Карл! Прекрати эти безумные речи сейчас же. А ты, Петер, как же мне осточертело слушать, как ты рассуждаешь над каждым проделанным шагом, над каждой мелочью! Мне никто не нужен, кроме самого себя, а до остального мне дела нет. Вот знак моей доблести и силы! – он хвастливо выхватил клинок из-за пояса. – У меня разумная голова и две сильные руки, и больше мне ничего не нужно в этом мире. Давай, Карл, выслуживайся хоть всю жизнь, а ты, Петер, хоть умри со своими загадками. А я – хорош ли, плох ли, – перейду горы и крепкими ногами ступлю в Палестину. А тебе, Георг, я вот что скажу: я никогда, слышишь, никогда не опорочу того, кого зову другом. Теперь, в путь.
Георг медленно свернул одеяло. Слова Вила глубоко ранили его, и он нехотя побрел к остальным. Он трепетно взглянул в лицо Карлу.
– Я… я не желал зла. Я только хотел помочь тебе разобраться в себе. Отец говорит, для того, чтобы изменить что-то, надо сперва посмотреться в зеркало…
– Я не владею зеркалами, и меняться мне незачем, – буркнул Карл.
Петер вздохнул так тяжко, словно произнесенные слова грузом легли на его хилые плечи. Он стал идти между мальчиками, наваливаясь на посох.
– Юноши, довольно. Время позволить молчанью исцели ваши сердца.
Солнце добралось до зенита и стало клониться к горизонту Вил сердился на медленный шаг спутников, и чтобы сократить путь, решил свернуть с дороги.
– Туда, – гаркнул он, – мы пойдем наверх, прямиком овечьими тропами. Так мы нагоним время, потерянное на этой петляющей дороге.
Петер возразил:
– Господин, – с сарказмом сказал он, – мне кажется сей путь суров и опасен.
– Нет, старик. Ты свободен идти любым путем, а мы полезем наверх.
Верные подопечные лишь что-то слабо проворчали и последовали за предводителем, хватаясь и цепляясь за камни и корни деревьев. Они карабкались все выше и выше, пока не вышли из соснового леса. Добравшись до небольшого голого участка на склоне утеса, они расположились и немного отдохнули, прежде чем направиться к вершине. К вечеру они, наконец, собрались вокруг скромного очага и уснули на прохладном горном ветру. Следующее утро встретило заспанных крестоносцев жестким ветром и ливнем. Вил тревожно смотрел на ненадежный спуск, ведущий вниз, и тонкий туман, клубившийся в узкой долине у них под ногами.
– Петер, – прокричал он, перекрывая свист ветра, – нам лучше пойти на юг этой долиной, а… оттуда… к подножью вон той туманной вершины!
Петер с опаской взглянул на размокшую тропу, которая резко спускалась в глубокое ущелье. Он ничего не ответил, а только поднял глаза к низким небесам и попросил ангелов бережно спустить их вниз.
Когда отряд начал спускаться ко дну долины, дождь усилился и больно хлестал по лицам, а ветер перешел в настоящий ураган. Маленькие ноги осторожно ступали по безжалостному горному откосу, ибо каждый шаг грозил обернуться жестоким падением на острые камни и выступы. Крестоносцы медленно спускались вниз под сомнительное убежище малорослых сосен, и, наконец, столпились под низким игловатым пологом, который протекал дождем, чтобы наспех подкрепиться сушеными яблоками и сухарями.
Передышка была короткой, и вскоре продрогшие крестоносцы продолжили спуск, боязливо перебегая от дерева к дереву, пока не вышли к небольшой расселине, где они остановились и осмотрели местность. Далеко внизу под ними лежала тесная додана, зеленая и пышная, по которой были рассеяны срубные дома крошечных селений. На расстоянии от них высился бурый каменный замок, который примостился на самом краю соседнего утеса и нависал над его обрывистым откосом. Несмотря на зловещие скалы вокруг, низовье манило детей. Быть может их привлекла мягкость тумана, который окутывал верхушки деревьев, или мощь отвесных сероватых гор, охранявших долину со всех сторон. По неизвестным причинам всем показалось, что окрестность перед ними – место благоприятное.
Вил убрал с глаз намокшую прядь и посмотрел на небо. Дождь умерился и потеплел, но тучи по-прежнему висели угрожающе низко над головой, словно едва-едва сдерживая в себе обилие вод. И не успели дети снова выйти на тропинку, как тучи не выдержали и обрушили на гору целый ливень. Шквал неистовых водяных потоков пригибал детей к земле, но они покорно следовали за Вилом, поскальзываясь, цепляясь за древесную кору и ветки, корни или камни – все, что попадалось под руку на этом скользком горном спуске. Наконец Вил приказал отряду укрыться в скоплении нескольких глыб, и промокшие воины устроились посреди недоброжелательных каменных стражей.