– Не жизнь, – вновь невесть откуда взял Колян, – это охреневшие козлы, повылазившие из всех щелей и темных закоулков как тараканы, давно попутавшие добро со злом, навязывают людям свою систему координат, в которой прав тот, кто имеет меньше человеческого, а больше звериного. А звери лишены понятия совести.
Колян тупо посмотрел на свои руки, затем на Шпалу, будто спрашивая у того объяснений по поводу собственных слов, и, потупив взгляд, решил в дальнейшем помалкивать. Если сам не понимаешь, что говоришь, то лучше молчать, дабы не выглядеть в глазах окружающих ещё большим идиотом, чем есть на самом деле.
В это время к кафе подъехала ещё одна машина, красная "Мазда", из которой вышли трое мужчин, на вид состоявших в близком родстве с шашлычником. Джигиты мельком, но внимательно осмотрели компанию молодых людей, сели за соседний столик и заказали шашлыки с пивом.
Шпала в свою очередь также не обделил новоприбывших своим вниманием и сказал:
– Вот у них, Колян, друзья не предают друг друга, они друг за друга горой, чувство братства и локтя у них в крови. Поэтому они в своем единстве имеют преимущество перед русскими. А ты вот пистолетом мне угрожаешь, разве это по-братски. Нас так быстро преследователи поимеют. Нужно быть едиными, уверенными в том, что тебе в спину твой же товарищ нож не воткнёт… Хотя я чёрных и не люблю, но что есть, то есть.
Коляну было глубоко всё равно что чёрные, что белые, что красные. Он приподнял Лизу с земли, бессмысленно блуждавшую взглядом по облакам, усадил её на место и сел сам.
Кавказцы тем временем о чём-то оживлённо спорили на своём языке, совершенно не обращая внимания на соседей.
Ожившая при новых гостях блондинка суетливо поправляла товар на прилавке, при этом соблазнительно виляла задом, а положение её глаз рано или поздно должно было привести к косоглазию.
Шашлычник не разделял позитивного настроения своей работницы по поводу новых гостей, он спрятался за поленницей, то и дело выглядывал из-за неё, одновременно следя за шашлыками и клиентами. Вскоре его поведение нашло логичное объяснение. Один из кавказцев обернулся в сторону хозяина кафе и громко сказал, обращаясь к нему:
– Сюда иди.
Мужчина тяжело вздохнул и быстро приблизился к гостям.
– Ты должен! – звавший в упор уставился на шашлычника.
Мужчина молча кивнул головой.
– Деньги где, срок давно прошёл.
Шашлычник обмяк, покраснел и промямлил:
– Будут, будут, на днях будут.
Гость неторопливо встал, огляделся по сторонам и с размаху двинул кулаком под дыхло земляку. Тот что-то простонал и согнулся пополам.
– Завтра, понял?! А то семью зарежем, баранов заберём.
Шашлычник молча, согнувшись в три погибели, поплёлся к мангалу.
– Где это он здесь баранов нашёл? – исренне удивился Шпала.
– А ты говоришь, они друг другу братья, – вставил Колян.
– Ну так, видимо, конкретно накосячил, бедолага, – пожал плечами Шпала. – Анекдот на тему чёрных. Сидит Гоги на крыльце академии изобразительных искусств и плачет. Прохожий спрашивает: "Чё, мол, плачешь?". Гоги отвечает: "Вот нарисовал картину "Мадонна с младенцем, сосущим грудь" – забраковали." Прохожий: "А в чём причина?" Гоги: " Сказали, младенца надо побрить и надеть трусы".
Колянова реакция была прежней. Он глупо хихикнул, чтобы не раздражать товарища, но по взгляду было понятно, что ничего не понял.
Зато сидевшие рядом кавказцы с неподдельным интересом выслушали громко говорившего Шпалу и, не разделяя радости по поводу анекдота, устремили на киднепперов в миг погрустневший , очень неприятный взгляд.
– Э, друг, – сказал один из них, самый щуплый и небритый, – зачем так плохо о Гоги говоришь.
Шпала с удивлением и в то же время с вызывающе-наглым взглядом посмотрел на соседей.
– Проблемы? – сказал он кавказцам.