Кулаков Сергей
Путь странника
"И жил Авраам... как странник, дни многие."
(Кн.Бытия 21:34)
Путь человека - путь странника.
Откуда лежит он, куда ведет,
Через что пролегает путь этот?
Человек ли избирает дорогу
Или Сам Господь даёт её нам?
Уклонившись от одного пути,
Мы попадаем в русло иного,
Который влечет нас за собой.
Куда приведёт он странника?
* * *
Тот, Кто вне времен, пространств и тленья,
В числах не испытывал нужды.
Не числом, а Духа измереньем
Выводил Он меру красоты.
Божий Дух где хочет, там и дышит,
Что захочет Слово - то творит.
Первый день: земля безвидна, выше -
Тьма, и свет над этой тьмой парит...
до Рождества...
Снег выпал на поля,
но я
был не в полях тогда.
Вода -
летела, вниз плыла,
была
белым-бела она.
Со дна
небес кружились вниз,
в наш мир,
снега, а здесь глядим
мы им
навстречу - снизу вверх.
Теперь
повсюду тьма и смерть,
и нет
звезд и созвездий там -
пуста
вселенная моя.
Земля
белеет, и огни -
как нимб -
над ней зажглись. О, да!
Звезда
от всех сторон земли -
смотри -
видна... До Рождества -
дня два.
Звезда Рождества.
Чудо свершилось - звезда Рождества
С тайны сняла недоступности полог,
Вышли уставшие от колдовства
Маг-чародей, звездочет и астролог,
И за знамением Божьим - звездой -
Трое волхвов из пределов востока
Долго брели, и вели за собой
Осликов трех по сугробам глубоким.
Скрип под ногами - то пласт снеговой
Тихо приветствует трех чужестранцев.
Вот это место! Над их головой
Стала звезда, освещая пространство,
Осликов и мудрецов, и дома...
Старцы в свои завернулись накидки,
Холодно было - стояла зима,
И мудрецы постучали в калитку.
"Кто там?" "Пустите посланников Бога,
Путь наш лежит из неблизкой земли".
Женщина им отвечала с порога:
"Что ж вы, входите". И старцы вошли
В дом, под звездой своего Господина;
Сняли накидки, и в свете свечи
Долго смотрели на божьего сына,
Спавшего в люльке у теплой печи...
Топятся печи в канун Рождества,
Садится хлеб, и готовятся яства;
В день появленья младенца Христа
В церкви спешит богомольная паства;
Тучный священник молитву поет,
Все ей внимают, и плавно, как пенье,
Падает снег; вековое вранье
Вновь искупается чудом Рожденья.
Имя
Притихшая Таврида спит устало.
Журчат цикад недремлющих свирели...
На склонах, налепившись, как попало,
Селенья спят, как дети в колыбелях.
Одни лишь мы не спим, и так неспешно,
К безмолвным прикасаньям привыкая,
Летим во тьме бездонной и кромешной,
По-птичьи именами окликаясь.
К нам - точно кожа - имя прикипело,
И тесно с ним душа переплелась,
А помнишь время, как оно несмело,
Издалека едва касалось нас?
И, как пугаясь маленького тела,
Порой оно пыталось улизнуть,
Но вслед летели звуки неумело,
Чтоб имя дикое к себе вернуть;
Как вместе мы росли, как привыкали,
Как друг на друга злились, и опять
Мы с именем единым сплавом стали,
Который не разрушить, не разъять...
Пусть смертна плоть, но имена - живучи,
И образ наш хранят лишь имена.
Мы, именем обернуты певучим,
В грядущие уходим времена,
А здесь, средь диких скал и древних пиний,
Рождения подходит жданный час,
И человека пеленают в имя,
Как пеленали именами нас.
* * *
Темнеет, и ветер гоняет снежок,
И гнет у деревьев вершины.
Уже замело за оврагом лужок,
И дальше - поля и долины.
А в комнате тихо и нет ни души,
А вьюга свистит за окошком,
И мальчик не спит, и в кроватке лежит,
И страшно малютке немножко.
Он верит, как в детстве лишь верить дано,
В волшебные все небылицы,
И думает, что в темноте за окном
Нечистая сила резвится.
Он думает, что это бесы визжат,
Хохочут, и воют, и дуют;
И крестик покрепче в ладошке зажал,
И шепчет молитву простую.
Но утром развеются все миражи,
Ночные рассыплются страхи,
Когда он к окну босиком подбежит
В ночной своей, теплой рубахе.
Там, за окошком - бела и чиста -
Земля в своем новом уборе,
Станет под утренним солнцем блистать:
Застывшим заснеженным морем.
* * *
Ребенок к уху Книгу приложил.
Так бережно держал, так осторожно,
Когда ему сказали, что внутри
Незримо обитает Слово Божье.
Как раковину из глубин морских,
Он испыту́ет любопытным слухом
Тяжелый том. Что там, в глубинах сих,
Расслышит он неискушенным ухом?
И, фолиант на место положив,
Сказал ребенок, обращаясь к старшим
(Что он услышал, если вдруг спросил?):
"А там, внутри, Ему совсем не страшно?"
Триптих Архангелу Михаилу:
1 (мгновение перед битвой.)
Прекрасный ангел, утренней зарницей
Тебя Господь когда-то называл;
Но, как случилось, светлый мой Денница,
Что в одночасье ты пред Богом пал?
Ты был мне братом, как и те; из света
Нас сотворил когда-то Элохим.
Но - "кто как Бог?" - воззвал я и ответа
Не нужно мне! Перед лицом твоим,
Оплавленным проказою гордыни,
Стоял я с пламенеющим мечом -
Уже не будет ничего отныне,
Как прежде было! Больше ни о чем
Я не спрошу, отверженный Денница,
Тебя и тех, кто отошел от нас!
Как Божья благодать на вас дымиться,
Как Дух Господень выжигает вас!
Ужасна кара: огненное Слово
Преобразило - жуткая печать -
Весь облик ваш. Как длань Его сурова!