Прошло две недели с тех пор, как Андреа стала соседкой Шона. И она бы голову дала на отсечение, что Шон ненавидит эту свою обязанность. К помощи стража обычно прибегают, когда надежды уже нет, и тяжкий груз, который Шон был вынужден нести на своих плечах, точно крест, наложил отпечаток на всю его жизнь. Немногие это замечали... а вот Андреа поняла это сразу.
Стоя почти вплотную, она почувствовала, как он расслабился, когда выяснилось, что никто, слава Богу, не ранен. Оборотни один за другим медленно поднимались на ноги — испуганные, растерянные, ошеломленные, но целые и невредимые. На этот раз им повезло — обошлось без потерь.
Пол был усыпан битым стеклом и щепками. В воздухе стоял резкий запах пороха и спиртного, вдоль стен поблескивали рассыпанные гильзы. Сами стены, продырявленные пулями, напоминали пчелиные соты. Половина бутылок в баре была разбита, и их содержимое разлилось по полу, а бармен — один из немногих людей, кого терпели оборотни, — дрожа всем телом, скорчился под стойкой бара.
Огромная дикая кошка, бесшумно проскользнув в дверь, замерла возле сбившихся в кучку людей, которым не хватило духу подняться на ноги. Оборотни, принимавшие облик животных семейства кошачьих, представляли собой диковинную помесь льва, леопарда, тигра и ягуара, за многие века вобравшую в себя все лучшее, что отличало представителей этих пород. Семейство Морисси отличало сходство со львом, широкая грудь, литые плечи, поджарое, мускулистое, покрытое золотистой шерстью тело и темная грива. Поднявшись на задние лапы, могучий зверь едва не коснулся головой потолка. Миг — и исполинский лев исчез. Посреди бара, озираясь по сторонам, стоял высокий мужчина. Андреа узнала Лайама Морисси, старшего брата Шона.
Распростертые у его ног люди затравленно озирались по сторонам. Бедняги явно обезумели от ужаса. На мгновение Андреа стало их жалко... но, с другой стороны, чего этих идиотов понесло в бар, где обычно собираются оборотни, сердито подумала она. Поклонники оборотней бесили ее до зубного скрежета. Нацепив на шею ошейник, наподобие тех, что носили оборотни, они из кожи вон лезли, чтобы доказать, что они, мол, ничем не хуже своих кумиров. Но в ситуациях, подобных этой, когда оборотни держались так, как и положено оборотням, эти недоумки, казалось, вот-вот от страха наложат в штаны. «Шли бы вы домой, ребятки!» — сердито подумала она.
— Шон! — окликнул его Лайам, обведя глазами толпу.
— Все целы, — ответил на его вопрос Шон. — Как там Ронан?
— Будет жить. — Гнев, звучавший в голосе Лайама, передался и младшему брату. — Люди, будь они прокляты! — с яростью выплюнул он.
«Снова люди», — молча закончила за него Андреа.
— Трусы! — рявкнула Глория. Злобно сверкая белыми от злости глазами, рослая платиновая блондинка помогла еще одной женщине-оборотню подняться на ноги. Ошейник, украшавший точеную шею Глории, больше смахивал на роскошное ожерелье, безупречно подходившее к платью из золотистой парчи, облегавшему ее тело, словно вторая кожа. Она тряхнула головой, и камни в нем ослепительно сверкнули. — А ну прочь с дороги! Сейчас я им покажу!
— Сядь! — В голосе Лайама прозвучала спокойная властность. Глория, разом присмирев, слегка попятилась. Ошейник ее тут же перестал сыпать искрами. Ошейник самого Лайама не светился вообще, хотя Андреа даже на расстоянии чувствовала исходившую от него волну гнева.
Один из поклонников оборотней примирительно поднял руку:
— Эй, приятель, мы не имеем к этому никакого отношения!
Лайам, нацепив на лицо улыбку, с трудом заставил себя вернуться к роли радушного, приветливого управляющего.
— Знаю, парень, знаю, — буркнул он. — Жаль, что ты невольно угодил в переделку. Почему бы тебе не заглянуть сюда завтра утром? Первая рюмка — за счет заведения, идет? — Певучий ирландский акцент, обычно едва различимый, сразу стал заметнее.
Лайам, глава клана и повелитель города оборотней, включил все свое обаяние, однако, похоже, на этот раз оно не подействовало. Судя по выражению лиц его собеседников, они были бы рады поскорее свалить отсюда. Да и понятно — над ними навис голый, в чем мать родила, исполинского роста громила, на груди и плечах которого бугрились литые мышцы. Тело его блестело от пота, а одного удара могучего кулака было достаточно, чтобы свернуть любому из них челюсть. Поклонники оборотней повадились таскаться в бар в поисках острых ощущений, однако, судя по их мучнистым физиономиям, они не слишком обрадовались, когда опасность стала реальной.
Сквозь толпу к ним протиснулся Ронан, тоже уже успевший вернуть себе человеческий облик. Он был еще крупнее, чем братья Морисси, — огромный, семи футов роста, с бочкообразной грудью, сплошь покрытой броней железных мускулов. Сейчас лицо Ронана было мертвенно-бледным, рубашка на плече была разорвана и пропитана кровью.