“Ангре, не гоняйтесь за ними!” — остановил я сэйфов, которые собирались перейти в контратаку. — “Все, что мне от вас нужно — это немного времени”.
“Прибавить шагу! Прибавить шагу!” — обращался я уже к пехоте.
Идеально было выйти на 600-700 метров до вражеского лагеря. Шаддинские конные лучники тем временем начинали действовать все активнее. Пусть они не накатывались волнами, но по 4-6 штук быстро заезжали на дистанцию выстрела, делали несколько залпов и уходили. Таким образом сами они оставались в относительной безопасности, но имели шанс нанести урон моим более сконцентрированным всадникам. Потерь пока не было вообще, не считая несколько раненых. Кочевники не особо торопились. К ним все еще прибывали подкрепления.
Вскоре соотношение конных лучников уже было довольно опасным. Три к одному не в мою пользу. У некоторых наших всадников заканчивались стрелы. А степняки продолжали свою игру. Подъехали, пару выстрелов и назад. Повторять до бесконечности. У каждого степного всадника было по 2-3 колчана. Проблемы с боезапасом им пока не грозили.
Раз и один из сэйфских копейщиков падает, сраженный удачной стрелой. Десяток пролетел мимо, а одна попала удивительно точно в шею. Степняки отмечают этот успех дружными криками и свистом, начиная действовать все наглее. Потерпим еще минуты 3-4. Минуты 3-4 это еще десятки метров. Новый обмен залпами. Пара раненых среди плохо бронированных сэйфов. Один из кочевников тоже получил стрелу в плечо, но это ерунда. Его готовы сменить орды новых всадников степей. Сколько там до лагеря врага? Где-то 1,1 км? Сойдет.
“Уходите! За пехоту!” — командую я своим конным лучникам.
Они выиграли достаточно времени для реализации нашего замысла. Дальше приказ всему пехотному строю и обозу:
“Стоп! Поднять щиты! Развернуть укрепления. Пешие стрелки приготовиться. Занять позиции!”
Вот и пришли, как говорится. Можно начинать отсчет времени боя с этой секунды. После моей команды наш походный строй начал превращаться в походную крепость. Для начала пехотные когорты сделали всем известную черепаху, прикрыв друг друга щитами. Велиты и расчеты орудий снимали с обозов стационарные укрепления. Вскоре вдоль нашего строя один за другим начали появляться большие щиты на подпорках. Три центурии пеших лучников и две центурии пращников занимали свои места среди когорт. Я приказал сэйфам и сагиттариям также спешиваться. При этом наш походный строй расширялся. Мы раздвигали границы контролируемой территории, чтобы в центре создать непростреливаемое пространство.
Около нашего походного строя кружило уже примерно полторы тысячи вражеских конных лучников. За их спинами на пологих холмах я увидел подошедшие верблюжьи караваны, груженые водой и стрелами. Огромные кожаные сумки с деревянным дном на боках горбатых кораблей пустыни вмещали сотни жалящих снарядов. Основательный подход. Рядом с ними в землю были воткнули длинные пики с оранжево-желтыми флажками.
— Хей-а-хэ! — чернобородый жрец на вершине одного из холмов ударил в массивный бубен.
Зазвенели медные пластинки и колокольчики, которым вторили десятки других инструментов.
— Хей-а-хэ!
На лбу жреца было нарисовано красным пигментом солнце с семью лучами. Именно нарисовано, а не выжжено или набито как татуировка. Одеянием жрец тоже отличался от уже знакомых мне шаддинских священников. Простой белый халат почти без украшений. Наверное, это жрец из среды кочевников.
— Хей-а-хэ! Хей-а-ай!
Около караванов с вьючными верблюдами несколько сотен слуг деловито расставляли и наполняли водой корыта для лошадей, разворачивали несколько шатров. Другие доставали стрелы, отсчитывая нужное их количество. К ним подъезжали степные лучники. Тогда слуги уже подготовленные пучки стрел расторопно закидывали в опустевшие колчаны. На всё это сквозь прохудившуюся дымку облаков роняло тёплые и ласковые лучи спокойное вечернее солнце. Зрелище приятное глазу. Я бы даже сказал медитативное. С музыкальным сопровождением напоминает какой-то этнический восточный праздник, а вовсе не подготовку к дальнейшему смертоубийству.
Степные всадники выискивали места нашего строя, где почти не было стрелков и начинали опустошать колчаны, испытывая на прочность чешую из щитов. Черепаха, конечно, держалась пока хорошо. Но суть такого обстрела в постоянном истощении. Потихоньку выпустить нам всю кровь. Не зря Келим и компания заготовили столько стрел. Тем более в таком режиме кочевники могли воевать вообще не напрягаясь. Главное напрягать нас. Тут полторы тысячи конных лучников. Половина сейчас пыталась стрелять, а вторая отдыхала. Пополняла боезапас, поила коней, давала им спокойно постоять. Мои же войска были вынуждены все это время держать щиты.