— Амбиции, — покачал головой Сандис Старший. — Это тонкая и зыбкая тропа. Наша семья очень древняя. Мы бы не зашли слишком далеко, ступая только этим путём.
— Древняя, — кивнул Сандис. — Одна из самых древних. Наравне с Оретами и Царонами мы берём начало от первых фамилий ещё даже не Республики. Кстати, ведь триумвир Михаир был дома у достопочтенного Орета? Посетили Пещеру Правды?
Ага. Посетил и похерил.
— Было дело, — скромно ответил я.
— Это не единственное древнее магическое место, оставшееся с тех времен, — разоткровенничался Иворна. — Годы летят, идут столетия, но есть закоулки, где ничего не менялось тысячи лет. Удивительно, правда?
— Есть вещи, которым стоит оставаться неизменными, — произнес его дед. — Вероломство — грех в глазах богов и мудрых людей. Чем говорить о прошлом, лучше давайте поговорим о грядущем.
— Многое грядет, — согласился Иворна, слегка щурясь. — Но я смотрю в будущее без страха.
Его уверенность вызывала у меня нехорошие предчувствия. Какой бы мразью не был Иворна, сомневаться в его уме не приходилось. И свой интеллект он сочетал с абсолютно безграничным вероломством.
— Я говорил с Беро вчера, — произнёс Мунанций Сандис. — В Сенате сейчас возникла идея, чтобы триумвират принес клятву умеренности.
— Умеренности в чем? — спросил Стилион. — В еде? В вине? Сенат считает, что потребности триумвирата ложатся слишком большой нагрузкой на Имперский бюджет?
Иворна и его дядя сдержанно посмеялись, а вот Мунанций был серьезен.
— Речь идет о применении насилия внутри страны.
— Кто первый скажет «пламя»? — спросил Стилион.
Это была отсылка к популярной комедийной пьесе, которая рассказывала о дне рождения очень богатого и знатного человека, на котором начался пожар, однако никто не решался первым объявить имениннику о возгорании пока весь дом не был охвачен огнём. Стилион имел в виду, что уже практически всем посвященным в политику ясна перспектива грядущей гражданской войны. Триумвират был создан, чтобы предотвратить её, но вероятно, он сможет только отсрочить неизбежное. Пора уже это признать, однако мало кто захочет первым поднимать эту тему.
— Пламя ещё не горит, но угли тлеют, — ответил Мунанций Сандис. — Поэтому клятва умеренности может быть очень кстати.
— Редко когда словам удаётся повлиять на дела, — с явным сомнением произнес Иворна. — И думаете Карр станет соблюдать какие-то слова, данные с его точки зрения подлецам и злодеям типа нас?
— О какой клятве вообще речь? — уточнил я.
— Вероятно, они хотят, чтобы мы дали обещание не причинять вреда мирным гражданам Империи, — пояснил Сандис. — Особенно тем, кто сидит в Сенате. Только до сих пор не понимаю, как это ограничит Антавия Карра? Что вы можете нам сказать об этом человеке, многоуважаемый дедушка?
— Карр разделил мир напополам. Его непримиримость ещё нам дорого обойдется, — произнес Мунанций. — Считается, что старцы более умеренны чем отроки и мужи. С возрастом огонь непримиримости гаснет в человеке. Однако есть те, кто умудряются разжечь это пламя даже жарче. Мало существует людей опаснее. Однако даже с ним можно и нужно говорить пока не слишком поздно. Вам двоим также стоит обсудить мирные исходы политической неопределенности.
Фиг знает насколько искренне он говорит. Возможно, это просто уловка, чтобы усыпить мою бдительность. Однако, надеюсь, Сандисы с Карром против меня не объединяться. Слишком уж разные у них мировоззрения. А значит именно моя позиция определит итоги гражданской войны. Так мне хочется верить, но как оно все будет в реальности…
Узнаем, если доживем.
Ещё минут пять-десять мы обсуждали потенциальную клятву умеренности. Как я понял, суть сводилась к некому обещанию в случае гражданской войны не устраивать репрессии против семей политических противников. Идея вроде бы здравая, но Иворна относился к инициативе деда с явным скепсисом.
— Карр, если победит, устроит массовые жертвоприношения во имя замены будущего на прошлое, — заявил он. — И никакие клятвы его не удержат. У меня тоже есть свой взгляд на прекрасное будущее. Мы с Михаиром ещё об этом поговорим.
Уже предвкушаю. Наверное, охуею знатно. Впрочем, есть у меня предположения на этот счёт. Вероятно, Иворна метит на императорский престол, а мне попытается скормить в качестве подачки тот же Север или ещё какие-нибудь земли. Только вот едва ли Сандиса младшего клятвы и обещания удержат от желания расправиться со мной после победы над Карром.
Прямо таки мексиканская дуэль в рамках имперской политики. Все наставили друг на друга пушки, а доверие приравняли к слабости. И в чём-то с Иворной я согласен. Очень сомневаюсь, что какие-либо слова могут разрядить это напряжение.