— Будете решать за состав армии? — уточнил Поций.
— Да. Поехали-ка со мной.
— Неужели в Сенат или на виллу благородного семейства?
— Не. В этот раз на ипподром.
Причина, почему Сандис вызвал нас в столь необычное место оказалась довольно проста: у него тоже шли учения или скорее смотр. Правда Иворна наблюдал за использованием снаряжения куда более типичного для этого мира, хотя и не самого распространенного в Империи. На столичном ипподроме разъезжало около двух сотен тяжёлых всадников, имитирующих атаки в плотном строю.
Имперский катафрактарий
Тяжелая ударная кавалерия
Сам Иворна восседал в вип-ложе вместе с Октаном Мерлином и двумя своими легатами. Сандис одарил нас «очаровательной» улыбкой, предлагая подняться к нему.
— Завтра заседание военной комиссии Сената, — напомнил Сандис, когда мы поднялись. — Было бы крайне… неплохо уже согласовать и отправить им одобренный нами состав сил предстоящего похода. Выражение нашей общей воли.
Я молча сел на мягкий диван, наблюдая как сверкает в лучах солнца начищенное снаряжение сверхтяжелой конницы. Думаю, в степях Шадда пыль ослабит этот блеск. Там придется бороться за выживание. Времени на наведение лоска может не остаться.
— Три алы и ещё несколько турм таких всадников может оказаться в нашем распоряжении, — соблазнял Иворна. — Почти тысяча. Готов уступить вам две алы из трёх.
— Отборные кони, — заметил я. — Наверняка много едят.
«Снабжение не станет для нас такой уж проблемой. Я говорил с ним. Погода будет благоприятна к нам», — через командный голос обратился ко мне Иворна.
Пра-прадед из Канартега наобещал ему пошаманить. Очень рад за них обоих.
«Иворна…», — мысленно обратился я к коллеге по триумвирату. — «Не хочу ставить способности твоего предка под сомнение, но мы оба стратеги… Ты можешь меня понять. Сложно планировать и рисковать, когда информации слишком мало. Я работал с разными чародеями, но мне были понятны рамки их возможностей».
Сандис молча кивнул. Мол понимаю и не спорю. На его слегка синюшных губах застыла легкая ухмылочка.
«Я не берусь раскрывать секреты моего предка. Пусть он это сделает сам. Ложитесь спать пораньше, уважаемый Михаир. Мой предок явится к вам тем же путем, что и Лавертия».
Мде.
Иворна показал мне крайне неприятную осведомлённость.
«Не удивляйтесь», — добавил он. — «Я не могу подсмотреть ваши сны, но мой предок давно знаком с той, кого сейчас называют Лавертией. Он в курсе её привычек и предпочтений. В конце концов, они тоже в каком-то смысле родня».
Вот значит как все тесно переплетено. Мои сын племянник Лав, а пра-прадед Сандиса тоже где-то рядом? Потрясающе. Что-ж, оставалось дождаться ночи.
Ложась спать, я испытывал некоторую неприятную брезгливость. Ладно Лав. К ней уже как-то привык. Но родственники имперских политиков ко мне в сны ещё пока не залазили.
Когда мысли наконец утихли и моё сознание провалилось во мрак, то сквозь него проступили огни далеких костров, частично скрытых джунглями. Я услышал гром барабанов, вой дикарей, рёв чудовищ. Видение занесло меня на вершину зиккурата Ксигона, который стал ныне храмом Мирканто. Это, вероятно, был образ из моих воспоминаний о ночных визитах в зловещее место, где богиня смерти пыталась овладеть моей душой.
Глянув вниз, я увидел длинную многоступенчатую лестницу и ромбовидные колодцы для жертвоприношений у подножия исполинского зиккурата. Ныне там цвел ядовито-бледный ашмин.
— Всего лишь тень прошлого, — услышал я за спиной.
Стоило обернуться и пред моим взором предстал Ксигон Тарамах из Канртега. Завоеватель Сулима. Высокий, крепкий, с чистой смуглой кожей и совершенно не похожий на ожившего мертвеца. Лысую голову древнего жреца венчал сложный золотой обруч. Внешне пра-прадед Иворна чём-то напоминал нечто среднее между Ксерксом из 300 спартанцев Снайдера и Имхотепом из старой экранизации Мумии.
— Я вернул твоего человека из царства смерти, а ты сомневаешься в моей силе? — с некоторыми вызовом спросил жрец.
Между нами было примерно метров 20, но голос Ксигона доходил до меня без искажений и приглушений. Так будто он говорил мне прямо в ухо.