Среди собравшихся воцарилась смута. Публичное обвинение одного из двух лидеров армии не лучший буст для морали и дисциплины. Впрочем, многие достойно сохраняли хладнокровие, ожидая развязки.
— Я не имею права лично покарать избранника Сената, Народа и Императора, — продолжал Пелвин. — Но обращаюсь за правосудием к вам, Иворна Сандис. Триумвир Михаир должен… обязан уничтожить зло, освобожденное им. Пока это существо дышит, мы все…
— Тихо! — потребовал уже Сандис, властным жестом подняв правую руку.
Голос Иворна прогремел среди собравшихся. Я ощутил в его интонациях практически сверхъестественную увереность в себе и подавляющий авторитет. Интересно, это последствие употребления каких-то эликсиров либо столь горячей веры в собственную избранность?
— Сие есть очень серьёзные обвинения в сторону великого человека, мастер Пелвин, — строго произнес Сандис. — Вы готовы отвечать за свои слова?
— Готов! — не сомневаясь ни секунды подтвердил Пелвин. — Я…
— Это безумие! — перебил его Нималексис Царон. — Мы перед лицом бесчисленных полчищ Шадда, а вы обвиняете героя Империи в предательстве?
— Не в предательстве! — краснея отвечал Пелвин. — В ошибке. Преступной халатности, которая по своим последствиям может быть хуже предательства. Необходимо немедленно избавиться от источника опасности. Я сам готов сделать это. Своими руками!
Мне вспомнился образ Милен. Наивной, улыбчивой девушки, приходящейся родней моему сыну. Хорошо, что его сейчас здесь нет.
— Я, кажется, понимаю суть проблемы, — уже мягче и спокойнее произнес Сандис, медленно шагая в сторону Пелвина с руками, заложенными за спину. — Думаю, мы разрешим это недопонимание. Уважаемый Михаир, вы согласны с претензиями Октана Пелвина и можете выполнить его требования?
Я согласен с претензиями, а его требования могу затолкать поглубже в поганую глотку этого старого подлеца.
— Опасения Пелвина мне ясны, — ответил я вслух, стараясь сдержать закипающий гнев. — Однако никаких требований и ультиматумов не потерплю. Мастеру Пелевину лучше взять коня покрепче, чтобы сегодня же покинуть наш лагерь. Меня наделил полномочиями Сенат. Пусть им и жалуется.
Каждое слово давалось с большим трудом. Хотелось просто подойти и со всей силы врезать по морде этого старого подлеца. Давно во мне так не кипели эмоции за пределами поля боя.
— Немыслимо! — взвился Пелвин. — Я также был назначен Сенатом! Я…
— Тише, — с улыбкой произнёс Сандис, снова поднимаю руку. — Кажется, мы зашли в тупик. Однако вмешательства Сената не потребуется. Я сам готов рассудить эту проблему, как избранник народа Рега.
Пелевин немного успокоился или сделал вид. Он полностью обратил своё внимание на Сандиса, ожидая от триумвира новых слов. Прозвучало лишь одно:
— Убить, — все с той же улыбкой и примирительной интонацией произнёс Сандис.
А дальше события развивались со стремительностью броска кобры. Вероятно, Сандис заранее мысленно отдал приказы. Пелвин не успел среагировать. Его к тому же привела в замешательство доброжелательная интонация, с которой был отдан смертельный приказ.
Один из центурионов Сандиса, стоявший за спиной Пелвина, схватил старика за руки, а другой ловким движением кинжала-пугио перерезал ему горло. Яркая кровь хлынула на доспехи венатора. Начищенные бронза и сталь этой брони не сумели сохранить жизнь хозяина.
Даже удивительно, что из тела такого подлого старика льётся столь же красная кровь, как из ран молодых. Я в тайне ожидал увидеть густую липкую желчь.
Октан Пелвин умирал чуть меньше минуты. Центурион, державший его сзади, не давал старику упасть. Все это время Сандис смотрел на него и говорил.
— Мы, триумвиры, выше твоих жалких предрассудков. Мы вершители судеб грозной эпохи, свободные от оков закона и обывательской морали. Захлебнись же кровью, наглая свинья, посмевшая совать своё грязное рыло в дела моего прославленного товарища.
Многие из центурионов положили руки на свои кинжалы и мечи, но вспышки насилия удалось избежать. Я отдал мысленный приказ всем оставаться на своих местах. Защитников у Октана Пелвина не нашлось.
— Боги! — воскликнул Нималексис Царон, когда тело старика с лязгом металла рухнуло вниз.
— Вот Октан Пелвин и ответил за свои слова, — самодовольно объявил Сандис, оглядывая собравшихся.
Зловещая тишина повисла среди нас. Поступок мерзкого старика внёс смуту, с которой надо было что-то делать, но его казнь, вероятно, ухудшила ситуацию. Сандис без суда прикончил посланца Сената. Убил одного из нас. Воин Гетионы был зарезан словно провинившийся раб.