Сандис к подобному относился спокойно. В конце концов, он сам устраивал как-то затмение. А вот более суеверные простые легионеры начали задавать себе вопросы: сможем ли мы победить людей, чьи боги обладают таким могуществом. Солнце во все времена было за пределами сил жрецов и чародеев. Его особое покровительство шаддинцам было пугающей идеей для уроженцев Рега.
Вечером духота начала постепенно рассеиваться. Нагретая земля охлаждалась.
Возникла идея ночью провести запланированные на день работы, но люди были слишком вымотаны. Жара опасно истощила их силы. Если бы враг прямо сейчас мог мгновенно оказаться за рекой, имел бы серьёзное преимущество в битве.
По итогам всю ночь воины лишь обслуживали собственные нужды. Готовили еду, мылись, обустраивали жилища и тенты. С одной стороны, это вернуло людям силы. С другой стороны, имело не самые полезные последствия.
— От праздности лишняя болтовня, — заявил мне Клестус.
Его помощник из превенторов перечислял множество мрачных и пугающих слухов, которые расходились между легионерами. Также Клестус полагал наличие среди наёмников и якобы лояльных шаддинцов агентов-провокаторов.
Сложно сказать, были они в рядах армии давно или же вражеские стратегии навербовали их через командный голос. В любом случае, некоторые мрачные слухи слишком вовремя возникали в среде легионеров и распространялись со скоростью степного пожара.
Особенно удивительной была сплетня, что я, на самом деле, готов бросить Империю, перейдя в решающий момент на сторону Шадда. Для меня этот слух казался абсурдным, но менее сведущие люди могли найти его аргументацию логичной.
Я человек сомнительного происхождения, которое само по себе наплодило множество сплетен. У меня натянутые отношения с Иворна Сандисом. Пусть наш конфликт не был целиком и полностью публичным достоянием, но многие вспоминали давнюю стычку между нашими легионами. Кроме того, я во время Северной кампании сотрудничал с Тайкано. И якобы там заключил при посредничестве магов тайну сделку, чтобы избавиться от Сандиса, а потом в союзе с Ксерионом разбить Карра.
Возникало ощущение, что данный слух был создан искусственно. Слишком выгоден он был для врага и слишком логичной аргументацией обладал. Он позволял смущать умы моих людей плюс сеять панику среди воинов других стратегов. Мол вас кинут в решающий момент.
Этот слух был одним из самых опасных, но далеко не единственным. Панические настроения плодились как вши на бездомной собаке. Нашествие саранчи и злое солнце поспособствовали этому.
Что я мог сделать? Толкнуть пламенную речь о терпении и долге? Например. Идея, с одной стороны, хорошая, однако слова без подтверждения поступками не смогут долго поддерживать боевой дух страдающих людей. Разумеется, самые стойкие воины вынесут практически всё. Люди наподобие Гана, Клестуса или Таркуса пойдут в бой даже умирая от чумы. Однако, к сожалению, далеко не все сыны Империи отличались такой стойкостью.
Утром я решил таки предпринять попытку уничтожения линзы.
Ночью обходил лагерь. Беседовал с центурионами и простыми легионерами, уверяя, что попробую решить проблему злого солнца. По возвращению у шатра обнаружил Милен. Она явно ждала меня. Ещё до того, как я отпустил охрану, девушка спросила:
— С Октаном случилось что-то плохое?
— Да, — не стал ничего скрывать я. — Как ты узнала?
— Мне приснился сон, — ответила медуза, пристально глядя на меня зелеными глазами с янтарными кольцами по краям радужки. — Я видела Октана в окружении других людей. Он… кричал, злился, но слов было не разобрать.
Повезло тебе, что ты не разобрала его слова. Очень сильно бы разочаровалась в людях.
— Ему было страшно и грустно, а потом… — продолжала девушка, обхватив себя руками. — Там…
— Он погиб, — ответил я. — Но не плачь о нем. Октан Пелвин слишком много хорошего говорил тебе о людях и мире за пределами твоего дома. Его можно понять. Он пытался спасти свою жизнь. Однако мир людей куда сложнее. Я не говорю, что он плох. Просто тебе нужно научиться в нём жить, а иногда даже выживать.
Девушка кивнула. Её лицо казалось необычно серьёзным.
— Мне здесь снится очень много всего, — сказала она. — Каждую ночь я вижу дом, но не только. Множество непонятных вещей и чужих слов. Толпы людей с оружием. Сражения, да? Так вы это называете?