— Это само собой. Но ты знаешь Тишь.
— Значит, приоритет на вышки по границе… — задумался один из людей.
Это был глава крупного строительного проекта, который, в отличии от подавляющего большинства своих коллег-начальников, вызывал у подчинённых уважение и доверие. Редкий феномен для мира-темницы, где наёмный рабочий был бесправным материалом.
Двое других были — архитектор и логист. В общем, все трое представители небоевых занятий, которые сейчас были нужней всего для Трибунала.
— С доставкой материалов будет беда, — заметил специалист по логистике. — В здешних лесах дороги такие, что вездеходом не пройти.
— Задействуйте магию, — устало сказал я.
— Думали, — ответил Нирал. — Но порталы для каждой мелкой башенки — слишком жирно по мане.
— Значит, думайте, как удешевить, — сказал я. — Использование левитации для машин, пробуйте ритуалистику, пространственную магию… Если ничего не выгорит, хрен с ним, зовите ритуалистов и чертите порталы. Не хочу сюрпризов в тылу в самый неподходящий момент.
— Принято, Син, — кивнул Лесат.
— Сделаем, — добавил пытающийся выслужиться игрок.
Затем следовали отчёты о том строительстве, которое уже велось. Желание людей оказаться в магическом мире, где зелья исцеляют смертельные недуги, относительно безопасно, и самое главное — никакие правительства и корпорации не считают тебя за бесправный скот, говорило само за себя.
Проектов была уйма, и уже в первой трети докладов я понял, что психические силы начинают постепенно давать сбои. Мысли начинали всё чаще крутиться по кругу, в котором всё так или иначе касалось Ласки и захватившего её тело монстра.
Так происходит всегда. Мысли склонны привлекать ещё больше мыслей. А когда одна мысль заполняет собой всё, затмевая все прочие, начинается настоящая неадекватность фанатика. Проклятие, которое будет гнать меня вперёд вопреки здравому смыслу.
Чем больше ты о чём-то думаешь, тем ещё больше ты об этом начинаешь думать дальше. Такой вот парадокс. И его действие я ощущал всё более явно.
За окном раздавалось пение птиц. Погода стояла солнечная, но в то же время едва заметно накрапывал лёгкий летний дождик. Погода и природа в Мельхиоре были совершенны. Наверху — ничем не хуже, чем в пещерах, только чуть ближе к нормальности.
Глоток холодного, светящегося зелья Покоя. Нынешняя версия мало чем напоминала прежнюю. Это была уже где-то десятая версия состава. Каждый фиал заключённых в воду белых разводов, напоминающих застывшие в зелье светящиеся облака, теперь имел легендарный ранг и включал в себя кропотливую работу алхимиков, ритуалистов и земных учёных, плюс лично наложенные благословения двух богинь.
Выпил. Выдохнул. Посмотрел в каменный потолок башни, затем обернулся к окну.
Раньше дождь всегда меня радовал. Я почему-то вспомнил, как он поднимал мне настроение даже в худшие дни, ещё в мире-темнице, где я сам был бесправным и лишённым надежды винтиком безжалостного механизма зашедшего в тупик общества.
А ещё у меня была семья.
Следом за мной шаг в шаг шёл фамильяр. Эмпатией я чувствовал безусловную любовь и доверие пещерной мантикоры. Существо, с которым я прошёл всё Подземье, прошёл обучение в академии и дошёл до статуса магистра. А теперь и первожреца нового культа.
Почему я просто не могу успокоиться и наслаждаться тем, что есть?
Где норма для человека, который сумел бы вовремя отступить и для тари, у которого никогда не было такого шанса из-за одержимости?
— Мастер Синаэль, — послышался неуверенный мужской голос.
Я обернулся и посмотрел на одного из своих недавних спутников. Третий по уровню игрок в Альянсе, представлявший какой-то не очень успешный клан, присягнувший крысам.
Маг с ником Северный Ветер. Класс — меркурий. Если не ошибаюсь, один из легендарных у воздушников.
— Я думал, вы уже вернулись в Порт Мару.
— Мишаня так и сделал, — немного растерявшись ответил игрок. — А у меня эм… дело есть.
— Ко мне? — удивился я и потёр виски белой рукой-лапой.
— Да, мастер. — повторил он, собравшись с силами.
Эмпатия ощутила страх, направленный в мою сторону. Он боялся меня. Или скорее, пустоты во мне — с тех пор, как Мельхиор стал для него реальностью, пришлось пересмотреть приоритеты. Смерть тела больше не казалась чем-то страшным. А вот разрушение души, тем более разрушение крайне болезненное — более чем.
— Не волнуйся, человек. Мы на одной стороне и делаем одно дело, — приободрил я его. Хотя не уверен, что попал в нужную точку. Парень смутился ещё больше. Как раз таки потому, что одно дело мы с ним не делали: