– Да, но тут происходит что-то непонятное. Он пытается скрыть какие-то трудности. Хотя, возможно, ему просто тяжело общаться с таким большим количеством чужаков.
– Да, будущее всей чисской дипломатии может зависеть от того, насколько он сейчас преуспеет.
– Может быть. Но если мы вычеркнем Формби из списка подозреваемых, кто остается? Драск?
– Остаются практически все, за исключением джерунов, и то лишь потому, что они тогда еще не прилетели. Это могли быть Драск, Джинзлер или Фел с его командой. – Мара фыркнула. – 501-ый легион. Ты представляешь, кого возродил Парк? Да, старые кадры бессмертны.
Люк пожал плечами – как показалось, даже излишне резко.
– Старые кадры – это еще не все, – пробормотал он.
– Ты о чем? – с подозрением спросила Мара.
– Я просто заметил, как легко ты сыграла роль имперского командира несколько минут назад: привела их сюда, велела штурмовикам удалиться, а затем четко и ясно сказала Фелу, чего ты от него хочешь.
– Ну и? – Мара тоже пожала плечами. – А с каких это пор я должна смущаться, когда говорю людям, что мне от них нужно?
– Я не об этом. Я лишь отметил, насколько легко ты опять вжилась в эту роль, и все. Больше я ничего не говорю.
– Вот и не надо, – мрачно сказала Мара. Она чувствовала, что Люк что-то недоговаривает. Он был явно недоволен тем, как она себя вела.
Первым желанием было потребовать, чтобы он выложил ей все начистоту, а потом по очереди опровергнуть приведенные доводы.
Но что-то заставило ее смолчать. Видимо, она почувствовала, что сейчас не самое лучшее время для споров.
Или, возможно, просто не была уверена, что сумеет опровергнуть его доводы.
В чем-то он был прав. Ее и саму встревожила легкость, с которой она вошла эту роль. Легче общаться с солдатами, которые выполняют приказы без лишних разговоров, чем со сворой людей, ботанов, деваронцев и мон-каламари, у каждого из которых есть свои предрассудки и взгляды, и которые подчас понимают и выполняют одни и те же задачи совершенно по-разному.
"Я уже достаточно поработала на разные империи", – сообщила она Фелу. Но было ли это правдой?
– Ладно, давай вернемся на "Меч Джейд" и поищем во что бы переодеться к официальному приему, – предложил Люк. Он явно не собирался начинать откровенный разговор. – Скоро обед, мы должны подготовиться к приходу Фисы.
Помня о масштабах приемной, Люк ожидал, что банкетный зал "Посланника Чафа" будет столь же просторен и широк. К его удивлению, зал скорее напоминал обычную корабельную кают-компанию, хотя и был украшен с элегантностью, присущей всем помещениям на "Посланнике". Должно быть, сразу же после того, как высокопоставленных лиц встречали на борту со всеми причитающимися им почестями, церемонии и пышность резко сокращались.
Видимо, этот пробел восполняли одежды. Формби и Драск были облачены в еще более изысканные наряды, чем в час прилета "Меча Джейд", хотя в одежде каждого была сохранена предшествовавшая цветовая гамма. Фел вырядился едва ли не в королевский мундир: почти вся правая сторона груди была покрыта разноцветными металлическими колодками, которые, видимо, свидетельствовали о многочисленных кампаниях и победах. Джинзлер тоже не ударил в грязь лицом: его роскошный камзол вполне подошел бы и для дипломатических приемов на Корусканте. Мара не сильно от них отстала, облачившись в струящееся платье с большим запахом и расшитый узорами жакет.
В простом темном костюме и безрукавной куртке до колен Люк чувствовал себя немного неловко. Он пообещал себе, что в следующее путешествие непременно захватит более изысканные предметы гардероба.
Однако из числа гостей вовсе не он имел наиболее неприглядный вид. Два джеруна, сидевшие на дальнем конце широкого круглого стола, выглядели просто оборванцами по сравнению с чиссами, занимавшими места по обе стороны от них. На обоих были простые, но тяжелые коричневые накидки из какого-то плотного материала поверх длинных бежевых балахонов. Кроме того, на плечах одного из них – говорившего с Формби с борта корабля беженцев – красовалась шкура какого-то мертвого зверя с длинномордой головой и когтистыми лапами, достававшими джеруну почти до пояса. Почти все туловище и задние лапы животного висели на джеруновой спине. На шее зверя поблескивал изящный сине-золотой ошейник – единственное украшение, которым могли похвастать инородцы.
– Вам нравится угощение? – спросила Фиса, сидевшая слева от Люка.