Наблюдая и анализируя все это, Мара не могла удержаться от сравнений с тем, что осталось позади – в Новой Республике. С вечно бурлящим от ссор Сенатом, безуспешно пытающимся разрешить сотни диспутов и распрей между сопредельными звездными системами; с подковерными играми, с группировками, метящими поближе к Корускантской кормушке; с республиканским правительством, транжирящим силы и ресурсы государства понапрасну, хотя им можно было найти куда более достойное применение.
Палпатин был порочен, деструктивен и полон ненависти, особенно к сотням инородных рас, находившихся у него под пятой. Но она не могла не признать, что с чисто практической точки зрения эффективность и порядок Империи стали заметным шагом вперед на фоне предшествовавшего ей коррупционно-бюрократического строя, именовавшегося Старой Республикой.
Единственная мысль никак не хотела уходить из головы: какой могла бы стать Империя, если бы вместо Палпатина ею правили люди вроде Парка или Фела? Какого предела эффективности и порядка она бы достигла, если бы попала в руки кого-либо, наподобие не-человека Трауна?
И не однажды, засыпая рядом с Люком, Мара размышляла над тем, каково это – служить Империи, подобной этой…
Как-то поздней ночью, когда она заснула, предаваясь схожим размышлениям, панель связи в каюте неожиданно издала сигнал вызова. Вздрогнув, Люк встал и нажал на кнопку.
– Слушаю?
– Это аристократ Формби, – отозвался чисский голос. – Предлагаю вам встать и одеться.
– Что случилось? – спросила Мара.
– Ничего не случилось, – сказал Формби. – Мы прибыли.
– Вот, – проговорил Формби, указав на главный экран командного центра. – Там, справа от центра. Видите?
– Да, – ответил Люк, всматриваясь в изображение. Там действительно было судно: его когда-то блестящий корпус почернел и был покрыт трещинами и пробоинами от попаданий лазерных разрядов и ракет. Корабль лежал на вершине крутого холма, находящегося на поверхности планетоида. Создавалось впечатление, что он застыл, перевесившись через край.
"Посланник Чаф" продолжал спускаться по спирали, а Люк – рассматривать корабль, который казался висящим в пустоте. У носа и кормы от корпуса отходили тонкие трубы, утопавшие в каменной крошке: именно они соединяли корабль с его "собратом", скрытым под землей. Люк заметил, что от середины каждой трубы расходится еще пара изогнутых труб, которые также скрывались под поверхностью холма.
– Это и есть ваш "Сверхдальний перелет"? – тихо спросил Формби. Люк кивнул. Перед ними действительно был дредноут – шестисотметровой длины, вооруженный турболазерами и другим оружием, способный принять на борт почти двадцать тысяч членов экипажа и пассажиров.
Точнее, когда-то способный. Теперь уже нет… Глядя на разбитый корпус, Люк почувствовал далекое эхо боли – боли всех тех, кто находился на борту во время катастрофы…
– Думаю, да, – сказал он, обращаясь к Формби. – По крайней мере, соответствует описанию.
– Двигатели на вид целые, – заметила Мара. Ее голос был спокойным, почти бесстрастным, но Люк чувствовал, что и у нее в душе царят боль и смятение. – Турболазеры и генераторные отсеки разбиты, но все остальное, похоже, неплохо сохранилось. Небольшой ремонт – и он снова сможет летать.
– Корабль на поверхности, кажется, пригоден для жизни, – указал Формби. – Сенсоры улавливают наличие воздуха, тепла и слабое функционирование источников энергии. На втором корабле, который частично выглядывает из-под поверхности, таких признаков не обнаружено.
– Неудивительно, – сказал Люк. – Трубы, соединяющие его с верхним кораблем, пробиты более чем в десятке мест.
– А что с остальными дредноутами? – спросил Джинзлер. – Я знаю, что "Сверхдальний перелет" состоял из шести кораблей.
– Остальные под поверхностью, – сказал Фел. – Точнее, то, что от них осталось.
– Под поверхностью? – повторил Берш с благоговейным трепетом в голосе. – Этот корабль мог двигаться и под поверхностью?!
– Разумеется, нет, – проговорил Формби. – Если сказать точнее, остальные дредноуты находятся под… – Он задумался. – Никак не подберу слово. Рассыпанные мелкие камни в долине между холмами…
– Каменная осыпь? – подсказал Люк. – Морена?
– Думаю, осыпь, – медленно произнес Формби. – Как бы то ни было, наши приборы регистрируют очень глубокий слой камней, а под ним явно есть металл.
– Вы можете определить, в каком они состоянии? – спросил Джинзлер. – Я имею в виду те, что под камнями.
– Наши приборы не настолько хороши, – сказал Формби. – Это можно будет сделать не раньше, чем мы высадимся на борт.