– Ладно, – сказал Улиар, откидываясь на спинку стула. – Валяйте. Мы подождем.
– Это не так просто, – вставил Формби. – В первую очередь…
– Конечно-конечно. – Повелительным жестом Улиар подозвал к себе молодого человека, стоявшего неподалеку от чиссов. – Миротворец Ольет? Можешь отключить глушение каналов.
Миротворец потянулся к поясу за древним комлинком, затем помедлил…
– Прошу прощения, господин директор, я не могу сделать это без разрешения Защитника Прессора.
Лицо Улиара потемнело.
– Так получи его, – зло проворчал он.
По левую руку от Джинзлера дверь отъехала в сторону, и Прессор – легок на помине – вошел в зал.
– Вот ты где, – в голосе Улиара читался упрек. – Отключи глушение каналов. Послу Джинзлеру необходимо связаться с правительством.
– Дело вовсе не в глушении, – вмешался Формби, прежде чем Прессор успел ответить. – Пока мы находимся внутри Редута, связь с остальной галактикой невозможна. Для переговоров с правительствами мне и послу Джинзлеру придется покинуть "Сверхдальний перелет".
Улиар прищурился.
– Ах, вот оно что, – вкрадчиво проговорил он. – Очень удобно, не находите? Возможно, вы решите пересмотреть свои планы, если я скажу, что один из вас останется здесь, пока…
Он замолк, когда в помещение под скрип сапог вошел миротворец – тот самый, который чуть раньше уже отвлекал Прессора своими делами, – и остановился около своего начальника. Взяв Защитника за предплечье, он что-то настойчиво зашептал ему на ухо.
– Защитник? – настойчиво окликнул его Улиар. – Защитник!
– Прошу извинить, господин директор, советники, – ответил Прессор, чье внимание было по-прежнему сосредоточено на шепоте подчиненного. – Небольшое дело, требующее моего незамедлительного вмешательства. Я скоро вернусь.
Он подал сигнал двум миротворцам, стоявшим по стойке смирно около чиссов и джерунов, после чего оба – Прессор и его напарник – выскочили за дверь, которая с шумом захлопнулась за ними.
Джинзлер задержал взгляд на охраннике, стоявшем около джерунов. Лицо молодого человека внезапно стало нервозным, а пальцы вцепились в рукоять бластера. Что бы там ни происходило, все было куда серьезнее, чем был готов признать Прессор.
И Джинзлеру пришло на ум, что у возможных неприятностей могут быть только два источника. Джедаи… или имперцы.
Сглотнув, он вновь повернулся к Улиару.
– Что же, – сказал он, не зная, как еще поддержать разговор. – Раз у нас есть несколько свободных минут, господин директор, почему бы не обсудить детали? Я с готовностью выслушаю, какого рода корабль вы хотите получить в свое распоряжение.
Мара стояла на коленях и изучала разрозненные кости, пытаясь определить, кем мог быть обладатель чаррика, и в этот момент ее тронуло какое-то далекое и размытое чувство.
Она замерла на месте, закрыв глаза и погрузившись в Силу. Кусочки и осколки мозаики на мгновение собрались воедино: страх, удивление, злость, жестокость, – затем снова рассеялись, влившись в прежнюю мутную пелену. Она напряглась, пытаясь собрать из деталей полную картину происходящего.
Целостная картина не вырисовывалась, а через мгновение чувство исчезло само собой, оставив перед глазами лишь темноту, пыль и древние кости. Но и увиденного было достаточно, чтобы понять главное.
Где-то неподалеку только что произошло убийство. Безжалостное убийство.
Она распахнула глаза и посмотрела на Люка. Его глаза были закрыты, губы сомкнуты в линию: он тоже пытался ухватить последние крупицы видения. Мара застыла в ожидании, нервно теребя пальцами рукоять меча и с трудом сдерживаясь. Наконец он тоже потерял контакт с видением.
– Сколько их? – спросила Мара.
– Несколько. – Люк поспешно поднялся на ноги. – Раненых нет – только убитые. Быстрая смерть – как будто жертвы попали в засаду.
– Значит, все это – настоящее? – спросила Мара, пока они шли с мостика в зал мониторинга. – То есть… не могло это быть видением из прошлого?
– Хочешь сказать, эхо от событий на "Сверхдальнем" пятидесятилетней давности? – Люк покачал головой. – Нет. Один из нас мог бы уловить нечто подобное – но не оба сразу. Нет, все это – настоящее и происходит прямо сейчас.