Рихард, шедший справа от нее, быстро обернулся.
— Что вы говорите?
Дюк поднесла сигарету к губам, затянулась и только тогда ответила:
— Да, их выставят в замке Карлштейн по случаю каких-то торжеств, посвященных королю Карлу IV. Состоятся они через две недели. Точнее, двадцать четвертого июля.
— На эти торжества будут приглашены политики, историки, артисты и писатели с Запада, — в свою очередь сказал Иво.
Рихард машинально повернулся к нему. Дюк продолжила:
— Если все получится, я совершу самое блистательное ограбление всех времен. И в стране, мало подходящей для этого.
Рихард почувствовал, что его сердце забилось сильнее, горло пересохло, в груди похолодело. Все неожиданно принимало гигантский размах, становясь чертовски опасным, но дьявольски заманчивым. После «Пражского солнца» — знаменитые реликвии королей Богемии и Моравии, которые, по преданию, стали причиной смерти Гейдриха. Он чувствовал себя растерянным и подавленным широтой и дерзостью плана. Ослепленный планами Дюк, он с огромным вниманием слушал эту необыкновенную женщину, продолжавшую светским тоном:
— Я верю в судьбу и думаю, что она предопределила выставку сокровищ в то время, когда мы здесь. И это после четверти века! Мы используем все, чтобы завладеть ими. Я узнала, что они бесценны как с исторической и художественной точек зрения, так и с ювелирной.
Она бросила окурок, раздавила его ногой и взяла Рихарда под руку.
— Ваша идея, мистер Тубек, была неплоха. Даже великолепна. Но моя еще лучше. Мы попытаемся осуществить величайшее ограбление. Двойное. Попытаемся сделать невозможное.
Рихард открыл рот, вдыхая свежий воздух.
— Но как… Как?..
— Я отвечу вам завтра вечером, когда мы посетим замок, который, как мне сказал ваш друг, открыт для туристов. А теперь вы проводите меня в отель, где вас ждут.
Это напомнило Рихарду об Ирэн, и он поискал глазами своего друга, стоявшего в темноте.
— Разве ты не поедешь с нами?
— Нет, — ответил Иво. — пойду спать. Завтра на рассвете мне надо быть на летном поле. Но в замок я с вами поеду.
Они подошли к «шкоде», взятой Рихардом напрокат.
— Здесь я вас оставлю, — сказал Иво. — Моя машина стоит ниже по улице. — И склонился над затянутой в перчатку рукой англичанки.
— Мадам…
Он дождался, пока Дюк сядет, чтобы подать руку другу, который не слишком охотно пожал ее.
— Ты на меня не сердишься? — спросил он. — Ты думаешь, что Ирэн и я…
Рихард нахмурился и не ответил. Его вновь охватила ревность. Иво молча посмотрел на него, бросил взгляд на Дюк и вдруг обратился на чешском:
— Думаешь, нам это удастся? Ты не боишься, что мы провалимся? Может быть, нам следовало…
Рихард удивился и ответил на том же языке:
— Чего ты болтаешь? Не успев начать, уже дрейфишь: Как отказаться от такого плана? Он даст мне богатство, о котором я не мог и мечтать! Ты не в себе и забываешь, что я могу вернуться в те страны, где привык жить. Признаюсь, что здесь я прижиться не смогу. Слишком все изменилось.
Он внимательно посмотрел на Иво и добавил:
— Ты никогда не нарушал закона, поэтому и нервничаешь.
— Ну да… — вздохнул Иво.
— Не волнуйся, все будет хорошо, — успокоил его Рихард. — А что касается Ирэн, ты и вправду?..
— Дерьмо!
Эта реплика вызвала улыбку на широком загорелом лице Рихарда, который развернул машину, в то время как его старый друг шел по эспланаде.
6
Пражане ложатся спать рано — по утрам их ждут заводы и учреждения. Проспект Святого Венцеслава был почти пуст, что придавало особую грусть и поэзию старым домам и конной статуе святого. Тень от нее ложилась на шумно проносящиеся трамваи, влюбленные парочки и постовых. Пражские Елисейские поля — так называют эту улицу. Слишком сильно сказано. Не было неоновых огней, толп перед кинотеатрами и магазинами, бесконечной вереницы машин. Некоторое оживление наблюдалось внизу, у «Ялты» и двух-трех других гостиниц для иностранцев. От них расходились во тьму пустые улицы.
— Мы расстанемся здесь, — сказала Дюк Рихарду, указывая на темный угол метрах в ста от «Ялты».
— Не доверяете? — спросил он, тем не менее подчиняясь.
— Вы лучше меня знаете вашу страну. Не следует, чтобы нас видели вместе, тем более, если этого можно избежать. Завтра встретимся в замке Карлштейн. Иво меня туда проводит.