Снег Эдика ошеломил. Он смотрел вокруг во все глаза, топал и прыгал по нему так усердно, что я уже начала переживать, не промочит ли он единственные ботинки. Набирал в руки и наблюдал, как он медленно тает, лепил и рассыпал, а еще с завистью смотрел на редких в такое время года сноубордистов и лыжников. Отсутствием возможности передвижения дальше огороженного сеткой участка он был разочарован.
- Эдик, ты тоже сможешь научиться и съезжать, как они. Не сейчас, нижние трассы уже закрыты, но зимой можно взять снаряжение в аренду, нанять инструктора и вперед!
- У нас такого нет, - с грустью сказал он.
- Так приедешь сюда. Или на другой склон, они есть во многих местах по всей стране. Не вешай нос по пустякам, еще успеешь все попробовать! - Эдик кисло, но все-таки улыбнулся.
Спустившись на площадку ниже, где было теплее, мы решили немного посидеть на уютных скамейках и полюбоваться живописным видом. Я расслабилась и привычно выдохнула напряжение, стараясь хотя бы частичку царившей вокруг гармонии передать своему внутреннему состоянию. Вроде получалось. На душе стало легко, приятно и умиротворенно. Потом что-то едва уловимо затрепыхалось и я вновь услышала Его.
"Это опять я", - прозвучало у меня в голове.
"Белая горячка, - подумала я мрачно. - Нет, скорее шизофрения, - мне показалось, что в голове ухмыльнулись".
"Ты не сходишь с ума. Это просто телепатия. И единственный способ, которым мы можем поговорить сейчас".
"Ну раз ПРОСТО телепатия, - пробурчала я, - то я тебя слушаю".
"Спасибо, - сказали на том конце серьезно и как будто облегченно. - По определенным причинам будет лучше, если я не представлюсь тебе пока, но ты должна кое-что узнать о нем, - не понять, кого мой собеседник имеет в виду, было невозможно, особенно учитывая, что в сознании тут же услужливо вспыхнула картинка с образом Эда. Ну что ж, узнать о нем действительно будет не лишним. - Его настоящее имя не стоит произносить в этом мире дабы не способствовать поискам тех, кто его сейчас преследует. Могу сказать одно: то твое сокращение, которое звучит как Эд, будет наиболее подходящим. Эд - наследный принц Растании, государства в котором сейчас назревает тайный переворот. Принц стоит у них на пути, так как свергнуть Правителя пока жив его прямой наследник они не могут. По нашим законам Правитель может быть смещен, если народ им недоволен, но по праву наследования трон в любом случае достается принцу (или принцессе), которому никто не вправе предъявлять требования в смещении в течение первых трех лет правления, за которые он должен успеть доказать свою состоятельность или несостоятельность как Король. В особых случаях по решению Совета этот срок может быть сокращен до года, но никак не меньше. Судя по происходящему, так долго заговорщики ждать не намерены. Их цель - устранить Наследника и, свергнув Правителя, захватить власть. Не буду вдаваться в дальнейшие подробности, суть в том, что жизнь Эда важна не только для него самого, но и для целого народа".
Я мысленно присвистнула. Принц! Потом запоздало подумала, что меня даже не смутил факт того, что речь идет о каком-то ДРУГОМ мире. И вместо того чтобы уточнить, чем именно меня напичкали, что теперь я воспринимаю все со спокойствием танка, я спросила другое:
"А ты?" - с той стороны, кажется, удивились.
"Я его Наставник, Тания. И тот, кто отправил его сюда в надежде спасти ему жизнь. Собственно другого варианта мне на тот момент просто не оставили. Сейчас же обстоятельства таковы, что его нужно вернуть обратно. Этот мир оказался... они слишком быстро его нашли. Впрочем, если ты поможешь продержаться ему еще пару дней, я смогу обеспечить безопасный переход".
"Вот как. И что же нам делать эти пару дней? И вообще, при чем тут я?" - запоздало додумалась спросить я.
Опять глюки или Наставник новоиспеченного принца устало вздохнул?
"Без твоей помощи он бы не справился. Ты должна знать, что в пересчете на ваш возраст Эду нет еще и пятнадцати. - "Вот это новость!" - По сути, он еще совсем мальчишка, к тому же в сложном периоде формирования эмоциональной сферы. У нас это протекает несколько отлично от вас и более выражено. А здесь, в чужом для него мире, это проявляется особенно ярко. Все его в твоем понимании странности обусловлены именно этим. Ты нужна ему. К тому же он успел привязаться к тебе. Не оставляй его".
"Что-то мне подсказывает, ты и так знаешь, что я этого не сделаю", - сказала я. Хотелось бы понять, откуда он вообще столько знает, но расскажет ли?
"Ты удивительная девушка, Тания. Быть может, я еще смогу ответить на твои вопросы позже. А пока закончим на этом, иначе вы оба простудитесь. Спускайтесь и поселитесь в местном отеле", - произнес он, и я почувствовала, что опять осталась одна, наедине только своими собственными мыслями.
Вернувшись в реальность, а именно переключив восприятия из режима "во мне" на "вне меня", я попыталась встряхнуться, прогнать наваждение. Может, я просто задремала и мне это привиделось? Точнее прислышалось?
Я посмотрела на Эда, на его светлое и теперь казавшееся совсем мальчишеским лицо (нет, на пятнадцать он, конечно, не выглядел, двадцать два, указанные в паспорте ему вполне подходили), но было что-то такое в этих широко распахнутых серых глазах, что делало его похожим на ребенка. Темные волосы слегка колыхались на ветру, щеки порозовели, а на устах замерла едва заметная мечтательная улыбка. А я смотрела на него и все отчетливее понимала, что все это правда. Вот так просто, опять без каких-либо обоснований я вновь приняла на веру то, что мне сказали.
Ну и пусть. Мне все равно. Пусть я схожу с ума, теряю рассудок и забрасываю собственную жизнь - мне все равно. Я хочу сейчас быть именно здесь. С ним. Я взяла Эда за теплую ладошку и сказала:
- Пойдем, принц, думаю ты проголодался так же сильно, как и я.
На мгновение мне показалось, что серые глаза взглянули на меня серьезно и совсем не по-детски, но они тут же залучились прежним мальчишеским предвкушением. Захотелось потрепать его по волосам, но я сдержалась, мало ли такое фамильярное обращение с принцами карается у них как-нибудь особенно жутко.
Я улыбнулась собственным мыслям и подумала, что жизнь - хорошая и крайне интересная штука.
- Почему ты не ешь мясо? - неожиданно спросил Эд, когда наш обед начал подходить к концу. Я уже стала привыкать к этим его перепадам от поведения трехлетнего ребенка к совершенно нормальному, как сейчас.
- А мне и так хорошо, - сказала я, как всегда не зная, как грамотно отвечать на подобные вопросы. - Не хочу способствовать убийству животных, когда я и без него прекрасно обхожусь.
- Как эвины, - выдал Эд непонятное и тут же пояснил: - Они живут небольшими общинами или по одиночке в лесах и уважают жизнь во всех ее проявлениях, стараясь не причинять вреда ни единому живому существу.
"Ух ты! Похоже, мы наконец-то перестаем играть в молчанку!"
- Ты считаешь это глупым?
- Нет, что ты. Напротив, эвины весьма уважаемы. Просто большинству людей пока трудно постоянно думать совсем уж обо всех, и зачастую они предпочитают уважать их издалека, - принц слегка улыбнулся. - Я, видимо, тоже из числа таких. Хотя, надо признаться, мне еще не приходилось об этом задумываться.
- Хм. У нас тоже любят хвалить издалека, не утруждая себя попытками применить что-либо из уважаемого в других на практике своей жизни. Но еще больше людей в таких случаях предпочитают крутить пальцем у виска или доказывать собственную правоту.
- Значит, ты не такая как все? - вдруг спросил он и пристально посмотрел на меня, а я задумалась.
Возможно, когда-то я и чувствовала нечто подобное. Когда впервые пошла волонтером сначала в одну, а потом и в еще несколько общественных организаций и инициатив и проводила все свободное время за уборками мусора, посадками леса, участием в митингах или организацией благотворительных вечеров и сборов помощи нуждающимся. Тогда я порой чувствовала себя кем-то вроде изгоя и уж точно непонятой, не понимая в ответ тех, кто недоуменно спрашивал, как я могу работать, не получая денег, и зачем вообще я это делаю. А потом круг моих знакомых настолько изменился, что среди них просто не осталось тех, кому подобное могло бы показаться странным. Из прежних моих друзей остались только те немногие, которые и раньше если и не разделяли моей увлеченности, то во всяком случае относились с уважением и не считали меня ненормальной.