Т и т о в. И причем с отличными показателями. Вот, взгляните на их электроэнцефалограммы. (Показывает, поясняет.) Вспыхнул сигнал тревоги, ребята реагируют на сигнал опасности — кривая взметнулась. Опасность ликвидирована — альфа-ритм успокаивается. Понятно?
П а в л о в с к и й. Да, да, понятно.
Т и т о в. А теперь посмотрите на эти записи. Что вы видите? В них отражены эмоции наших ребят. Наташа реагировала на сигналы тревоги более активно, чем ее товарищи. Однако самообладания не теряла. Вадим сдержан, решителен. Федор Дружинин, я бы сказал, более чем спокоен. Его нервное и психическое состояние в критический момент не соответствует раздражителю. Сердечный ритм ни разу не нарушался… Какой-то феномен! Итак, последний, наиболее щепетильный эксперимент завершен. Пионерский экипаж готов к длительному полету в космос.
П а в л о в с к и й. Мы очень рады. Горком комсомола придает этой экспедиции большое значение. Кстати, ребята должны доставить на Марс почетные грамоты ЦК ВЛКСМ строителям Марсианска.
Т и т о в (шутит). И красные галстуки юным марсианам?
П а в л о в с к и й (серьезно). Кто знает, может быть, когда-нибудь придется посылать и галстуки. В наше время ни за что нельзя ручаться.
Т и т о в (улыбаясь). Сами-то небось хотели бы совершить подобное путешествие?
П а в л о в с к и й. Еще бы! Мечта! Но, к сожалению, вряд ли осуществимая. Я лично такого конкурса не выдержал бы, а специальность у меня самая немарсианская: я по образованию ветеринар.
Т и т о в. Простите, вы какого года рождения?
П а в л о в с к и й. Тысяча девятьсот семидесятого. Родился в год столетия великого Ленина.
Т и т о в. В хороший год вы родились! Какой это был подъем духа, мысли и труда!.. Всенародное торжество, охватившее всю страну, всех, от мала до велика. Хотя международная обстановка была тогда тревожной… Американская агрессия во Вьетнаме… События на Ближнем Востоке… Насилие, убийства, террор… В Греции — фашизм… Время военных авантюр и политических заговоров, роковых покушений на жизнь прогрессивных деятелей — и время величайших научных открытий, время неустанной, героической борьбы всех честных людей за единство и за мир на земле… Время реакции и прогресса. И вот мы с вами сегодня, в двадцать первом веке, живые свидетели всепобеждающих ленинских идей! Какое это счастье — отправлять наших юных питомцев на далекую планету. Здорово!
П а в л о в с к и й. Согласен, Герман Степанович!
Т и т о в. Кстати, пора бы уже и явиться нашим питомцам.
Включает аппарат «Секретарь». На экране лицо Л е н о ч к и.
Л е н о ч к а. Я вас слушаю, Герман Степанович!
Т и т о в. Леночка! Там кто-нибудь ждет?
Л е н о ч к а. Представитель Географического общества товарищ Воробейчик и первая тройка. Я полагала, вы заняты…
Т и т о в. Птичка обождет, а тройка пусть въезжает. (Выключает аппарат. Искренне.) Испытываю некоторую неловкость. Как-никак ребятам нанесена психологическая травма. Больше всего им обидно, вероятно, не то, что их вернули на Землю, прервав полет, а то, что вообще полета как такового не было! Просто была запланирована хорошо продуманная научная игра. Но тут уж ничего не поделаешь, надо было им пройти и через это…
Входят Н а т а ш а, В а д и м и Ф е д я. Вид у них потерянный. Титов и Павловский выходят из-за стола, пожимают всем руки.
П а в л о в с к и й. Здравствуйте, ребята! Будем знакомы! Павловский Николай, из горкома комсомола. Поздравляю вас от всей души, от имени комсомола столицы и от себя лично!
В а д и м (мрачно). С чем?
П а в л о в с к и й. Не скромничайте, не скромничайте! Разве так уж и не с чем поздравить? С удачным завершением последних испытаний и с предстоящим полетом на Марс!
Ребята молчат. Мнутся на месте.
Т и т о в. Садитесь, друзья! Поговорим по душам.
Все садятся. Большая пауза. Титов включает аппарат «Секретарь». На экране лицо Л е н о ч к и.
Т и т о в. Леночка! Организуйте нам, пожалуйста, чаю, что ли, или кофе… фруктов там каких-нибудь, конфет…
Л е н о ч к а. Сейчас, Герман Степанович!
Т и т о в (не сразу). Ну? Как настроение?
Н а т а ш а (вяло). Ничего. Хорошее.
Т и т о в (лукаво). Хорошее или удовлетворительное? Если честно!
Н а т а ш а. Удовлетворительное.
Т и т о в. Удовлетворительное или плохое? Если честно!
Н а т а ш а (выдавив из себя улыбку). Плохое.
Т и т о в. Я так и думал, ребята, что вам это будет морально тяжело.
В а д и м. Ну раз надо было…
Т и т о в (серьезно). А вели вы себя превосходно. Одним словом, замечаний нет.
Л е н о ч к а вносит поднос с угощением. Ставит все на стол и, улыбнувшись ребятам, выходит.
Налегайте, ребята! Не стесняйтесь! (Берет себе яблоко.) Теперь могу сообщить вам точную дату уже настоящего старта: первое сентября две тысячи первого года. Через две недели. И уж тут без подвоха, честное стариковское!
П а в л о в с к и й. Подтверждаю! Честное комсомольское!
Т и т о в (показывая на фрукты). Давайте, давайте, ребята!
Наташа сосредоточенно чистит апельсин. Вадим грызет бублик. Павловский помешивает ложечкой в стакане чай. Федя мрачно играет с бумажной салфеткой.
П а в л о в с к и й (нарушая молчание). У нас на днях состоится встреча в горкоме. Хотим вам дать ответственное поручение: вручить почетные грамоты ЦК комсомола первым строителям Марсианска. Кстати, вы тоже награждены такими грамотами и значками. Они будут вам вручены при встрече.
В а д и м. Какими значками?
П а в л о в с к и й. Победителей конкурса.
В а д и м. Спасибо.
Т и т о в. Нет, я вижу, что у вас еще не отлегло от сердца. Вот ты, Федя, чего нос повесил?
Н а т а ш а (собравшись с духом). Герман Степанович! А ведь у нас ЧП!
Т и т о в. Какое ЧП?
Н а т а ш а. Дружинин отказывается от полета.
П а в л о в с к и й (поперхнувшись чаем). Э… э…
Т и т о в (с удивлением). Отказывается? Неужто? Я хотел бы от него самого услышать это. Возможно ли?
Ф е д я (глухо). Нет, верно, я не могу лететь.
Т и т о в. То есть как это?
Ф е д я. Не могу, и все…
Т и т о в. Это, брат, не ответ. Как это так «не могу»! Два года готовился, стал победителем конкурса, прошел все испытания, и вдруг на́ тебе — «не могу». Что случилось?
Федя молчит.
Но сказать почему, ты, надеюсь, можешь?
Ф е д я. Не могу.
Т и т о в. И вы тоже не знаете, почему ваш товарищ отказывается от полета?
В а д и м. Не знаем.
Н а т а ш а. Он не говорит.
П а в л о в с к и й (обретая дар речи). Герман Степанович! Кто же тогда полетит вместо него?
Т и т о в. Есть кому лететь-то. Вторая тройка наготове. Но это не главное! Почему же все-таки Федор Дружинин считает возможным так подвести своих товарищей?
Ф е д я (горячо). Я никого не хочу подводить и не подвожу. Если бы я хотел… (Замолкает.)
Т и т о в. Договаривай, договаривай! Если бы хотел, то что?
Ф е д я (помолчав). Ничего.
Т и т о в (ходит по комнате). Ну и загадки ты нам тут задаешь, молодой человек! Я должен тебе сказать, что поступаешь ты не слишком честно. Выходит, что нет у тебя чувства товарищества! Вот чего стоят все наши испытания и проверки. Ты своим отказом разрушаешь всю тройку! Неужели ты не понимаешь этого?