- И как долго они вас держат? – поинтересовался Клясень, внимательно слушавший рассказ.
- Я же говорю, около недели, - ответил Амитас, - Этого хватило, чтобы один из нас уже свихнулся. Они держат нас, но не убивают. Зачем держать людей, если уже и так они ограблены? Первые два дня я не понимал их целей. Иногда эти двое приходили кинуть нам сухарей и вонючей воды и, бывало, вели беседу при нас. Из их разговора я понял, что эти разбойники – староверы. Они отрицают Святого Алирана и верят в старых богов. Конечно, я могу только сделать небольшие выводы из тех немногочисленных слов, что они озвучивали при нас. Но все же кое-что я могу утверждать. Похоже, они поклоняются Гунтогрогу – старому богу зла и желчи. Постоянно упоминали его имя и говорили о каком-то жертвоприношении. Еще постоянно говорили про какой-то наждак. Где-то на пятый день, когда я спал во время их прихода с сухарями, они разговорились про какого-то учителя. Тогда я услышал впервые упоминание о нем. «Они вряд ли подойдут для жертвоприношения», сказал как-то этот уродец, Упырь. «Учитель не примет их», все твердил он.
Подводя итоги, друзья мои, я могу вам сказать следующее. Во-первых, вся эта свара разбойников связалась с каким-то учителем, который их чему-то там научил, что они теперь отвергли современного бога и поклонились старым. Точнее, одному старому, но это надо уточнить. И теперь ищут жертв для какого-то обряда. Ясно одно, что для жертвоприношения они ищут какого-то определенного человека, который должен еще и подходить под это дело. Не думаю, что этот обряд будет приятным.
- Нас убьют? – спросил Мирон, который широко в испуге открыл глаза.
- Надеюсь, до этого не дойдет. Но ко всему нужно быть готовым. Возможно, уже завтра одного из нас поведут на какой-нибудь кровопролитный стол и вырежут сердце для учителя. Я могу только догадываться.
А теперь скажу про второе. Как я вам поведал, моя кровь как бы ядовита, творит волшебство. Таким образом, я поручаю всем нам как можно быстрее придумать план, как отравить этих преступников. Если сейчас близится вечер, как вы утверждаете, у нас есть вечер и ночь на раздумье. Вопросы есть?
Но никто не задался вопросами, лишь раздумья посеялись в новоявленных гостях пещеры разбойников. Кровавое жертвоприношение? Слуги Гунтогрога? Все это хладило душу и нагнетало еще больше страха.
- Вижу, вопросов у вас нет, - смотря на озадаченных пленников, сказал Амитас, - Думаю, нам нужно тщательно обдумать план побега. Надеяться на удачу – гиблое дело.
- Почему у нас есть вечер и ночь? – спросил Клясень, до этого внимательно все слушавший, - Разве они не могут забрать нас прямо сейчас?
- Когда они толковали про отряд жертвоприношения, мне запомнилось, что он должен быть утром. Якобы они должны пролить кровь жертвы на рассвете.
- Пролить кровь жертвы? – в очередной раз заволновался Мирон, - Все-таки нас зарежут?!
- Не переживай раньше времени, дружище, - начал успокаивать того Амитас, - Возможно, просто сделают надрез на руке, будем на это надеяться. А если не повезет, вырежут все внутренности. Но это маловероятно, - поспешил заверить охнувшего от таких предположений Мирона, - Не думаю, что обряд такой жестокий.
- Если они прольют твою кровь, мы сможем как-то ее использовать в наших целях, так?
- Было бы прекрасно, если бы они немного взяли у меня крови из надреза на пальце, и этот самый учитель заставил их попробовать ее на вкус. Хотя бы на вкус, но лучше вообще выпить… немного, не по кружке, а то у меня на всех крови не хватит. Но что если все пойдет не так? Во-первых, наверняка первым пойдешь ты, друг, - он обратился к Мирону, отчего тот икнул в испуге, - Во-вторых, черти плешивые знают, как будет проходить отряд. Кто знает, что там замышляет их учитель. Может, он нам головы отрежет? А, может пальцы? С Гунтогрогом дело не имел и им не увлекался. Предлагаю пока обдумать все в голове этой ночью. Вдруг во сне к нам придет озарение. Кстати, осмотрите вашего больного, он уже порядочно валяется без сознания.
Глава 17. Допрос
Звук приближающихся шагов прервал этот уже почти закончившийся разговор пленников. Вскоре показался Упырь, на этот раз один. Он держал в руке маленькую котомку. Нервный вид его говорил о неприятном разбирательстве несчастного случая его напарника. Он раскрыл котомку и резким движением выбросил оттуда горстку сухарей пленным, словно собакам. Часть сухарей даже не долетела до клетки, а часть отскочила от ее прутьев. До изголодавшихся заключенных попало от силы сорок сухарей, хотя и немалых в объеме – с луковицу в размере.