- Тоже задаюсь этим вопросом, Вея, - сказала визгливым голосам вторая, очень худая и с длинным носом, - Да, травница. Да, целительница. Да, помогает больным. Но разве это стоит ее пустой головы?!
- Так ведь она ж тебя спасла от лихорадки, Рогнеда, - удивилась третья, толстая и с немного притупленным лицом, в отличие от первых двух он не была одета вычурно, - Если бы не она, может и не стояла бы ты сейчас здесь, живая и целехонькая.
- Магуша, но это же безусловно представляло для нее большую честь, лечить жену главного вояки Серебрицы, - ответила за подругу Вея, - Что касается меня, то я бы даже близко побоялась пускать к себе эту нищебродку. Жена старосты деревни, и лечится у какой-то собирательницы сорняков. Позор!
- Я как вижу ее, мне вообще стыдно за нашу деревню, - скривила лицо Рогнеда, - Не девушка, а сплошное недоразумение. А как она одевается? Тряпки, сшитые с другими тряпками и накинутые на тело. Деревенщина, что сказать!
- Так ведь ты же сам живешь в деревне, - сказала Магуша, - И я, и Вея. Все мы, выходит, деревенщины.
- Не будь глупой, Магуша, - обратилась к той Вея своим твердым железным голосом, - Мы первые женщины Серебрицы... по крайней мере мы с Рогнедой. Мы в и Сэльме утираем нос местным курицам. Разве можно назвать деревенщиной меня, когда я ношу шелковые перчатки? А разве можно назвать деревенщиной Рогнеду, если она каждый день пьет в обед вино? Вряд ли.
Магуша замолкла в ответ на столь бесспорную точку зрения Веи, да и просто побоялась, что та упрекнет ее – сама Магуша не отличалась изящностью и пышностью нарядов.
Девицы еще немного постояли возле закусочной лавки, прошлись вдоль лавок огненных колдунов, и остановились около пустой лавки, возле которой крутился какой-то юный сорванец.
- Я не понимаю, есть ли вообще справедливость в наших землях, - продолжала возмущаться Рогнеда, - Уж кто, а мы точно заслуживаем уважение жителей Серебрицы. Остается только молится Алирану, чтобы эта мерзкая Белослава получила сполна за свое напыщенное и пустое благородство. Какое же может быть благородство, если она живет в землянке со своим отцом-пьянчугой? Как же я хочу, чтобы с ней что-то случилось!
- Не беспокойся, подруга, - холодным голосом проговорила Вея, смотря вдаль, куда скрылась Белослава, - Уже скоро ей воздастся за все. Эта жалкая мышь скоро будет валяться в грязи у наших ног.
- Хочется верить, - вздохнула Рогнеда, - Вот только вряд ли Святой Алиран услышит наши просьбы. Давно я не замечала справедливости в Зеленолесье.
- Услышит, - уверенно сказала Вея, - Вернее, уже услышал.
- Это как это? – привычное удивление всплыло на лице Магуши, - Порчу на нее наложил? Или проклятие?
- Праведный гнев, - голос Веи звучал так, словно замораживал все вокруг, - С моей помощью, разумеется. Впрочем, вы скоро все увидите. И она все увидит.
Они еще немного постояли у пустой лавки, послушали грашницких песняров с лютнями, посмотрели еще парочку изрыгателей пламени и покинули ярмарку. Юный сорванец, все крутившийся возле пустой лавки, достал мешок и стал выкладывать на стол свои товары.
Глава 25. Встреча в землянке
Почти все жители Серебрицы жили в крепко построенных избах, а то и в кирпичных домах, как, например, староста деревни и его жена Вея. И лишь маленькая горстка людей жила в землянках, которые были вырыты в овраге на краю деревни. Большинство их обитателей были нищие и пьяницы, но были и добротные ребята вроде кузнеца Рантага и бывшего полководца Велемира. Уважали и Белославу, главную травницу и целительницу в округе. Ее отец еще давным-давно спился и продал дом за полцены, а сам купил землянку, в которой до сих пор и живет вместе с Белославой.
Когда они дошли до землянок, Белослава передала трость Скряги кузнецу и отправила того обратно на ярмарку.
- Надеюсь, ничего с тобой случится, - сказал Рантаг, - На вид эти ребята не выглядят преступниками, разве что один похож на лесного отшельника. У него, кстати, сова сидела на плече, забавно, да? А другой вообще на вид какой-то пекарь с добрым лицом. В общем, иди, а если что, кричи.
- Не забудь отыскать господина Трюмироса и передать ему его трость. Я так переживаю за него! Куда же его дели?
- За себя бы переживала, и за отца своего, - сказал Рантаг, уже уходя от Белославы, - А найти-то его я найду, он же не мышь.
Когда он скрылся из виду, Белослава как раз подошла к порогу своего дома, в котором горел свет. Из двери слышались голоса, кто-то с кем-то разговаривал. Осторожно подойдя, она открыла дверь и вошла.
Скрип открывающейся двери заставил посетителей дома Белославы прекратить разговор. А сама она увидела в доме пятерых человек, причем два из них лежали на полу. Наконец, один из них, которого Рантаг, по-видимому, сравнил с добрым пекарем, обратился к ней, широко улыбаясь.