Он широко замахнулся рукой и бросил бутылку далеко в сторону дороги. Послышался звон разбившегося сосуда, осколки рассыпались по каменистой земле, и оранжевая жидкость растеклась под сиянием луны, отражая звездный свет. Невыносимое зловоние распространилось вокруг этого места, дойдя и до Амитаса, и до повозки.
- Фу! Что за поганое зелье?! – зажал он нос пальцами, - Как будто весенний паводок затопил кладбище. После этой повозки надо будет хорошенько отмыться в бане. О, а вот и дикий крыжовник!
Поодаль от трактира за деревянным забором кучно виднелись кусты дикого крыжовника. Свет почти не доходил до них, и они казались просто черными неизвестными кустами, но зоркие глаза Амитаса помогли ему.
Идя мимо трактира, он все сильнее слышал шум и гам, доносившийся сквозь закрытую дверь. Видно, много путников, не считая отца Белославы, собралось там.
Приблизившись к крыжовнику, он нагнулся, слегка засучил рукава и снял одну рукавицу. Только взял одну ягоду, как вдруг ему на ум пришел вопрос, как много ягод надо собрать? Недолго думая, Амитас решил полностью набить карманы своей меховой накидки и карманы штанов.
Шум из трактира все нарастал и почти заглушил далекий праздничный шум ярмарки. Тяжелая плотная дубовая дверь трактира пропускала через себя звуки изнутри, сводя их в густой непонятный гул.
- Там что, дерутся? – спросил вслух сам себя Амитас, набивая последний карман крыжовником, - Этот папаша Белославы за каплю самогона может и на толпу с кулаками полезть. Какой пьянчуга! Поплатится он не раз.
И, словно в доказательство на рассуждения Амитаса, дверь трактира с грохотом открылась, оттуда на улицу полился теплый свет, а вслед за светом оттуда вылетел Велемир. Он приземлился недалеко от Амитаса, пару раз перевернувшись. И только после этого Амитас заметил в дверном проеме огромного широкоплечего здоровяка в фартуке, оттряхивающего ладони.
- Я же велел тебе не возвращаться, вяленый, - низким голосом прогудел тот, - Устроил тут драку, сломал стул... Счастливой Драконьей ярмарки!
Он с грохотом закрыл дверь, что задрожал сам трактир. Шум и гам внутри не прекращались, хоть и немного поутихли.
- Да идите вы далеко и надолго! – разругался Велемир, вставая с холодной земли, - И я же просил больше не называться меня так! Вяленый, вяленый... Тьфу!
- Не знал, что у вас такое прозвище. Мне кажется, оно вам не подходит.
- Кто здесь? – вздрогнул Велемир, - А, это ты... Я вижу, собрал ты уже крыжовника моей Белославе. Так что же, можно и выпить, значит? Ты, кажется, говорил, что все-таки у тебя что-то есть. Фу! – он зажмурился, - В этих кустах одни дохлые кошки, да? Неужели я так же буду вонять, когда сдохну, а?
- На ваши вопросы ответ один, - Амитас посмотрел на дорогу, куда бросил бутылку, - Не настойка была в бутылке, а какая-то трупная жидкость. Даже самый отъявленный пьяница не будет пить такое.
- И этим ты собирался меня угостить? Разочаровал ты меня еще раз, - грустно вздохнул Велемир, - Проку от тебя мало. А давай сходим обратно в трактир вместе? Ты отвлечешь всех, а я быстренько захвачу самогонку?
Амитас промолчал в ответ. За то немногое время, которое он провел вместе с отцом Белославы, он успел проникнуться к нему уважением за прекрасную дочь, отвращением за неисправимое пьянство и просто жалостью.
- Да не бойся ты, уверяю тебя, - продолжал настаивать Велемир, - Пошли! Что встал как вкопанный?
- А теперь оба не двигайтесь и оба стойте как вкопанные.
Этот неизвестный сиплый голос прозвучал откуда-то из темноты, где утопали во мраке ночи кусты крыжовника. Очертания загадочной тени вырисовывались оттуда, и лишь жуткий зловещий голос давал понять, что там притаился человек.
Амитас и Велемир застыли в неподвижности. Посторонние звуки словно растворились в могильной тишине того места, откуда доносился жуткий голос. Из той тьмы, откуда искатели ингредиентов услышали голос, вышла фигура человека, скрытая серым плащом. Просторный капюшон закрывал его глаза, и лишь небритый подбородок могли лицезреть наблюдавшие искатели.
Он вышел из темноты, он был вооружен луком, нацеленным то на одного, то на другого путника. Ночной гость совсем немного подошел к ним поближе, держа их на расстоянии неподготовленного выстрела.
- Не вздумайте убегать или, что еще глупее, нападать на меня, - пригрозил он своим хрипловатым голосом, - Выпустить две стрелы в обоих из вас у меня займет меньше времени, чем вам подумать об этом.
Лицо Велемира пропиталось смесью страха, отчаяния и растерянности. Амитас, который при любом исходе никогда не терял живительного огня в глазах и всегда, как всем казалось, слегка улыбался, на этот раз был безрадостнее покойника. Но все же он осмелился заговорить.