Оживившиеся слегка, производство опять рухнуло в глубокую бездну. Оборот всех дорогих и крупных товаров опять стал проводиться за баксы. Цены на всё, мгновенно, поднялась до небес.
Узнав об этом невероятном известии, Верочка похолодела от ужаса. Ведь протяни она с покупкой короткое время и жила бы в большой коммуналке ещё несколько лет.
И это притом, что она, как и прежде, работала в замечательной корпорации «Перекачка Нефти и Газа». Если б её оттуда уволили, то это могло растянуться неизвестно насколько.
Немного позднее, одна из подруг рассказала такую историю, в которой Верочка могла оказаться сама. В Нижнем Новгороде жила молодая спортсменка, мастер спорта по настольному теннису. У неё было много знакомых в Самаре.
Друзья уговорили её переехать на Среднюю Волгу. Мол, здесь много прекрасных спортзалов, куда с большим удовольствием тебя возьмут на работу. Зарплата, здесь выше. Климат и экология значительно лучше. Чего ещё можно желать?
Спортсменка нашла в Самаре «малосемейку» и договорилась о покупке квартиры. По старой привычке, хозяева назвали ей цену в баксах, но согласились взять сумму рублями по текущему курсу. Курс тогда был почти что незыблем. Он колебался взад и вперёд всего-то на десять копеек.
Теннисистка легко продала в Нижнем Новгороде свою небольшую «однушку». Сложила пачку рублей в свою дамскую сумочку, села в вагон скорого поезда и поехала на новое место.
Пока состав шёл через половину страны, случился внезапный для народа дефолт. Власть предержащие всё знали заранее и обратили все средства в «зелёные». Прочие граждане остались ни с чем.
Российские деньги обесценились втрое. Совершенно естественно, что квартиру спортсменке уже не продали. Так несчастная девушка осталась вообще без жилья. Теперь она снимала тесную комнату у каких-то друзей.
Услышав об этом, Верочка истово перекрестилась. Она пошла в ближайшую церковь, где с благодарной молитвой поставила свечку перед иконой Иисуса Христа.
Колбаса
В том месте, куда переехала Верочка, с шестидесятых годов, стояли «хрущёвки» из грязно-серого силикатного камня. Не очень давно, рядом с ними построили новую двенадцатиэтажную свечку, которая торчала там, как Гулливер среди лилипутов.
В данном микрорайоне все хорошо знали друг друга. Поэтому, эта история стала достоянием тех, кто жил рядом с героями драмы. Потом, Лена рассказали её новой соседке. Со стороны посмотреть, так смешно, а вот самой оказаться в такой ситуации достаточно грустно.
Мать Алевтины выглядела удивительно молодо и всегда отличалась добрым, общительным нравом и цепким умом. До восьмидесяти, женщине никто не давал больше шестидесяти лет от рождения.
Время неумолимо мчалось вперёд. За последние месяцы Матрёна Остаповна сильно сдала, и начала ко всему придираться. Теперь, Алевтина стала её главным врагом. Чтобы не делала дочь, все было не так и не эдак.
На людях мать оставалась всё той же милой и обходительной женщиной, как и в прежние годы. Однако, наедине с незамужней наследницей она становилась потрясающе грубой и такой раздражительной, что превращалась в мегеру.
Зато юного Тихона она вдруг полюбила всем старым сердцем. С умильным лицом она слушала его, довольно незрелые, рассужденья о жизни и вере в Христа, и во всём соглашалась с молодым пареньком. Дело дошло до того, что мать захотела переписать завещанье и отказать свою половину квартиры дорогому племяннику.
То, что эту «хрущёвку», заработала её родная кровиночка, теперь уже престарелая дочь, в расчёт не бралось. А то, как она будет жить здесь с молодым человеком, тем более. Мол, захотят, приспособятся.
Алевтина пыталась внушить своей матери, что квартира должна достаться ей вся, целиком. У Тихона имелось своё неплохое жильё, а средств, как всегда не хватало. Значит, он тут же потребует, разменять небольшую «однушку» на две комнаты в разных местах и продаст свою половину.
У Алевтины нет таких денег, чтобы выкупить у племянника, завещанную ему половину квартиры. И придётся на старости лет, ей жить в коммуналке, крутиться на общей кухне с соседями и стоять в длинной очереди к санитарным удобствам.
Мать не слушала её возражений и не принимала каких-то резонов. К тому же, она стала страдать провалами памяти. Например, она помнила своё имя и отчество, а как звали её родного отца, сказать уже не могла. Начала иногда заговариваться.
В начале августа, мать вдруг решила, что ей пора причаститься. Она долго молилась, соблюдала все строгие правила и стала усердно поститься. Алевтина просила старушку не отказываться хотя бы от рыбы.