Он чуть поклонился Лхамо, и она ответила тем же. А затем они сели рядом, на ступеньку крыльца, и зашептали молитву.
Пхубу отличался крепким здоровьем и уже через четыре лунных дня смог встать. По рекомендации лекарей в тот же день ему следовало отправиться на горячий источник с целебной грязью, что находился в пиале пути от деревни. Цэрин, конечно же, поехал с ним. Одна из молодых соседок Лхамо, Бяньба, одолжила ему для поездки на источник упрямую ослицу, которую время от времени приходилось хлестать хворостиной, а иногда и вовсе спешиваться и едва ли ни силком толкать ее под зад. Это изрядно веселило Пхубу, который даже раненый со своим ослом управлялся куда лучше.
Каменистая дорога вилась вверх и местами проходила по самому краю обрыва, так что порой дух захватывало. Ветер трепал волосы и уныло подвывал в ущельях, Пхубу сильнее кутался в чубу и натягивал овечью шапку на уши, а Цэрин словно не замечал свежести этого утра. Наоборот, ему хотелось раскрыться, раскинуть руки в стороны и с наслаждением вдыхать прохладный воздух, пахнущий горными ручьями и ароматами цветущего саган-дайля.
– Кйакпа! – Ослица Цэрина снова уперлась, и ему пришлось спрыгнуть на землю. – Упрямая же ты скотина!
Но в отличие от предыдущих остановок, в этот раз ослица обеспокоенно переступала ногами, вертела мордой, то навострив уши, то наоборот, прижимая их к голове. У второго осла дела обстояли так же, правда Пхубу все еще находился в седле.
– Неладное чуют, – заметно напрягся пастух и тоже стал всматриваться в окрестности.
Склоны в этом месте были не так круты, но поросли можжевельником и низенькими корявыми соснами. И вот среди кустов метнулась рыжеватая тень. Цэрин ясно ее видел, но не успел распознать.
– Вон там! – крикнул он. – Лисица?
Пхубу покачал головой, сжимая в ладони костяную рукоять небольшого ножа.
«Вот же! А я, дурак, не додумался взять оружие», – Цэрин упрекнул себя за беспечность и схватился за хворостину, которой понукал осла. – «Все лучше, чем ничего».
Кусты вновь шевельнулись, теперь значительно левее. Послышалось низкое глухое рычание. Ослица испуганно попятилась, Цэрин едва успел схватить ее под уздцы.
– Благие тэнгри, сберегите, – залепетал перепуганный Пхубу. Нож в его руке мелко дрожал, а лицо побледнело, бескровными казались даже губы. – Не оставьте, не отдайте… Он пришел за мной…
– Пхубу…
– Нет, послушай! – выкрикнул вдруг тот, словно ужас схватил его за горло, добавляя в голос визгливых нот. – Он заберет меня! Он за мной пришел! Завершить… Но я не сдамся! Слышишь ты, про́клятый всеми богами… волк?!
Голос Пхубу был полон неподдельного изумления. А на тропу и правда выскочил красный волк. Его буро-серая шерсть неопрятными клочьями свисала с исхудавших боков, пасть он грозно щерил и рычал, косясь то на людей, то на ослиц.
– Да он, верно, больной или бешеный! – воскликнул Цэрин. – Чего б ему нападать в одиночку на двух взрослых мужчин! Прочь! Ну!
Последние слова он выкрикнул, взмахивая руками и угрожающе топая. Волк припал на передние лапы, готовясь к прыжку, и вновь зарычал. Из-за его спины, отзываясь на клич вожака, выступили еще несколько рыжих силуэтов.
– … а может, и не в одиночку, – закончил Цэрин.
А Пхубу невпопад ляпнул, возведя взгляд в небо:
– Слава благим тэнгри, это волки!
«Слава?! Совсем у бедолаги от страха помутился разум!»
Глаза зверя, что стоял впереди, предвкушающе сверкали, а из пасти свисала длинная нить слюны. Верхняя губа была поднята, демонстрируя острые клыки, готовые вонзиться в мягкую сочную плоть. Ослица судорожно мотала головой, пытаясь вырвать упряжь из руки Цэрина. Пхубу подвывал благодарственную мантру, а осел под ним не шелохнулся – то ли оцепенел от ужаса, то ли проникся молитвой хозяина и позабыл все инстинкты.
– Пху…
В этот момент в ущелье позади взвыл ветер. Взмыл ввысь и волк, мощно оттолкнувшись задними лапами. Цэрин видел, как из-под них вылетели мелкие камушки; как приближается к нему ржаво-бурое пятно; как алчный взгляд сосредоточен на его собственной шее, как широко раскрывается пасть. Пахнуло несвежим, кисловатым дыханием… Только и успел Цэрин выставить вперед хворостину… и все утонуло в сияющем белом свете.
Глава 11. Джэу
Жители Тхибата невероятно суеверны. И даже просвещенные монахи гомпа не пытаются искоренить народные заблуждения, а порой и вовсе их поддерживают. Например, это касается отметин на коже, что появляются у несчастных, которым не посчастливилось столкнуться с ракшасом. Люди с отметинами считаются про́клятыми. Их изгоняют из поселений, невзирая ни на пол, ни на возраст. Увы, ни у кого из мудрецов Лао так и не получилось до сих пор изучить эти отметины и выяснить, что на самом деле вызывает их появление.