Последние деньги были потрачены на переезд. Рассматривая весёлый полёт Лики по новой, гулкой и огромной, полупустой квартире, Лёшка думал, как жить дальше. Грянул чёрный август 1998 года, и многие его друзья остались без работы. Чутьё опять не подвело Алексея. Недвижимость оказалась единственным, чего не коснулся кризис. Впервые после того страшного четвёртого курса Лёшка остался без денег. Глядя, как Алла высчитывает, что выгоднее – купить готовый фарш для котлет или мясо и хлеб, чтобы приготовить самой, Алексей впал в депрессию. Радовала только Лика. Чтобы хоть как-то выжить, он продал любимую машину. «Пежо» ушла за копейки, предложения на рынке значительно превышали спрос.
Со съёмной квартирой Анюте пришлось расстаться. Девушка особо не тосковала, переехав в хорошо знакомое ей общежитие. Вера последние полгода не появлялась вообще.
Страшнее дьявола
***
- Лебедев, привет, это Ирка Звягинцева, помнишь ещё такую? – в телефонной трубке голос бывшей одногруппницы звучал чётко. Ирина была старостой группы, периодически устраивала вечера встреч, на которые Алексей не ходил никогда.
Поболтав пару минут об общих знакомых, кто и как устроился, Ирка рассказала Алексею, что её младшая сестра тоже сейчас учится в их родном Пединституте и живёт в общежитии. Дальнейшим словам Звягинцевой Лёшка не поверил. Ира рассказала ему, что с Анютой не ладно. Девушка практически завалила сессию, не ходит в институт, в их комнате всегда можно отовариться таблетками и кое-чем покруче. Анну постоянно видят в компаниях со взрослыми мужчинами (разных национальностей), часто в ночных барах. Похоже, что Анюта и сама балуется наркотой, вот только утверждать точно Ирина не берётся – всё со слов сестры и общих знакомых, мир-то тесен.
***
Прождав почти до двух часов ночи, с трудом найдя Анюту в общежитии и глядя на неестественно резкие жесты девушки и стеклянно-блестящие глаза, Алексей первым делом подумал, что Анюта пьяна. Однако запаха не было. С ужасом Лёшка понял, что многое, если не всё, услышанное им про сестру – правда.
- Собирайся. Поедешь к отцу. Сессию ты всё равно завалила, я созванивался сегодня вечером с куратором. Дома передохнёшь годик, придёшь в себя. Захочешь – восстановишься, я помогу.
Все сопротивления Анны брат игнорировал. Когда у неё началась истерика и девушка стала громко визжать, обрушив на Алексея поток брани, мужчина отвесил ей пощёчину. Анна пресеклась, зажалась в комок на кровати и бросила только одну фразу:
- Ты ещё хуже отца!!!
***
Алексей под конвоем в своём лице доставил Анюту к Ивану. После последней фразы Анна словно онемела. Всю дорогу от Москвы до родной деревни, пока они ехали в поезде, тишина окутывала купе с двумя пассажирами.
Отец не поверил ни единому слову сына. Анечка для него всегда была любимой дочкой. Попросив Ивана присматривать за Анной и оставив немного денег, Алексей первым поездом вернулся в Москву. Сестра ничего ему не сказала до отъезда, не вышла на прощание.
***
Каким образом Вера узнала его новый адрес, для Алексея осталось загадкой. Скорее всего, дала Алла. Однажды, поздно вечером, вернувшись домой, Лёшка стал незваным свидетелем телефонного разговора жены и матери. Алла всё время слушала, периодически вставляя «да», или «нет, Вера Ивановна». Алексей молча вышел из комнаты.
Поймав пританцовывающую Лику, Алексей до боли вглядывался в хорошо знакомый ему китайский разрез глаз. Даже цвет радужки – один и тот же с бабой Верой – серо-зелёный, болотный. Дочь – единственное, что удерживало его в этой жизни.
***
- ...виноват именно ты. Это ты увёз Анюту в Москву, я был против, если помнишь – отец орал в трубку. – Это там её испортили. Вот сам и решай, что делать... - Алексей чуть поморщился. Звонок отца, жалобы на строптивость сестры – ничего нового.
- Я руку об неё сломал. Хожу в гипсе, - от этих слов Алексей вздрогнул. На все вопросы о том, где сейчас Анюта, полупьяный отец не смог дать вразумительного ответа.
***
Домофон пропел мелодию вызова. Услышав искажённо-приподнятый голос матери, Алексей быстро спустился. Жуткий запах и жалкий вид матери... Вера стояла возле подъезда сына, держа в руках мужскую кожаную куртку.
- Сынок, возьми, это тебе. Не бойся, всё честно, я не украла. Как Лика? Ты покрестил её? – слезливо-пьяные интонации чуть не заставили Алексея задохнуться. Молча протянув женщине деньги и оттолкнув её, Алексей нырнул в сумеречную защиту подъезда. Лёшка не понимал, что видит мать живой в последний раз. Может быть, тяжкое знание, дарованное в тот момент свыше, заставило бы его остановиться, задуматься, помочь ещё совсем не старой женщине. Как знать? Бога рядом с Алексеем в тот момент не было, как впрочем, и чёрта. Иногда обычный человек намного страшнее Дьявола.