- Мама, это я, твой сын, Лёша. Мы едем к Ане, к вам, – на все слова Алексея Вера истерически хохотала. От неё разило блевотиной и мочой.
Алексей болезненно пытался вычленить, угадать, рассмотреть ту женщину, которую любил больше жизни. Алкоголь безумной дымкой витал в машине, искажая любимые черты. Вера продолжала в пьяном выплеске:
- Дааааа, небось Олеська, сучка крашеная, делала всёёёёёёёё. А я... Ванька всегда хотел... А этот гад заставил. Ванька мне хвастался, что они с Олеськой трижды за ночь. Курва, бля...
Алексей в ужасе старался не слушать мать, но её слова тяжёлым отсроченным проклятием проникали в душу. Никогда он не слышал матерного слова ни от отца, ни, тем более, от матери. Ему хотелось заткнуть уши, не жить, не слышать.
- Слушай, парень, я с тебя денег не возьму, – заматеревший таксист придерживал дверь, глядя, как Алексей пытается вытащить гуттаперчевое тело женщины из машины. – Сам-то справишься? Давай помогу, доведём вместе.
- Спасибо Вам, держите, – Алексей протянул деньги. – Здесь совсем рядом...
***
- Ты – Пётр? – подсевший за столик в пивной молодой небритый парень восточной внешности оторвал Петровича от созерцания пустой пивной кружки. Ну что ему, чебуреку, надо? Догнаться бы сейчас, а этот урод малой явно не из проставляющихся.
- Пошли, там за углом – ночной магазин. Накатим по поллитре, ага? – Петрович и сам не мог понять, что заставило его потащиться за этим заросшим чуркой.
В ближайших от пивной кустах Алексей остановился. Рассмотрел Петра, ожигая взглядом. Петровичу стало жутко.
- Вера просила передать привет, – последнее, что услышал в своей жизни Пётр. После пятого удара он отключился. Вытащить Алексея из красно-металлической пелены было некому. Уголовное дело, возбуждённое по факту насильственной смерти Петра Ильича Васина, оказалось «висяком». Свидетели в один голос твердили, что Петрович ушёл вместе с каким-то небритым чуркой, нерусским. На этом след обрывался.
Тесть, тёща и зять
***
Вернувшись утром, Алексей стал невольным свидетелем разговора тёщи с тестем:
- ...обманывает тебя. Думаешь, что двадцать с чем-то точек дают всего триста долларов в день? Он тебя делает, как ребёнка, - голос Ольги Петровны был незначим для Алексея.
- Иваныч, выйди на пару минут, – Алексей сам не знал, что заставило так его поступить. Подобное бывало и раньше – накатывало осознание ПРАВИЛЬНОСТИ. Только так и нужно, не смотря ни на что. Тёща попробовала пойти с ними – Алексею оказалось достаточным просто взглянуть на неё.
- Мы работаем с тобой последний месяц, затем я выхожу. Мне хватит трети от бизнеса. Все расчёты – на компьютере – можешь проверять, – Алексей чувствовал, что проваливается в какой-то бездонный колодец. – Вот, передай Ольге Петровне, – парень протянул ключи и доверенность на машину. На все вопросы тестя он отвечать не стал.
***
На отложенные деньги Алексей купил продуктовый павильон у метро рядом с домом. Звериная чуйка на прибыль никогда его не подводила, не промахнулся он и на этот раз. Павильон пришлось перестраивать, расширять. Довольно быстро Алексей купил себе «Пежо». На своё имя, заплатив чудовищную, в треть стоимости машины, взятку. Обстановка дома накалялась. Ольга Петровна пробовала мириться, затем перестала разговаривать. Вслед за ней перестал разговаривать с Алексеем и тесть. Лёшка с головой ушёл в дочь и бизнес. С женой не ладилось.
- Ну что они тебе плохого сделали? – Алла неприязненно, с лёгкой истерической ноткой в голосе, пыталась вразумить Алексея.
- Есть возможность недорого снять двухкомнатную квартиру. Центр, до сюда – максимум пятнадцать минут. Давай переедем? – Алексей был тих и задумчив, рассматривая Аллу такими родными глазами.
- Ты можешь делать, что хочешь. Я и Лика останемся с родителями, - Алла не представляла, как можно вообще ТАК вести себя с её мамой.
Впервые за три года совместной жизни Алексей лёг спать на полу, не поцеловав и не обняв её. Алла плакала, смутно угадывая в темноте контур любимого мужчины.
Потянулись чудовищно тяжёлые дни, складывающиеся в месяцы и годы.
***
О чём разговаривали Алексей с Ольгой Петровной в спальне, за закрытой дверью, впервые за последние три года, - для Аллы осталось тайной. Выйдя через двадцать минут, они собрали семейный совет на кухне.