— А говорили — Тьма, — подал голос дракон.
— Тьма, Тьма, — ворчливо зафыркал маг-некромант. — Чуть что, сразу все приписывают этой чокнутой богине, будто без нее не обойтись.
— Да уж, ты обошелся, — недобро произнес Ормис, которого, наконец, отпустили чары.
Сумрак остановил его.
— Где выход? — спросил он старика.
— Нету, — буркнул тот. — Нет отсюда выхода.
— Врешь, — усмехнулся бог и снова пустил на поиски сумрак.
Великий Ниатах следил исподлобья за серой стрелочкой. Она порыскала, остановилась возле ниши, где еще виднелось изображение заходящего солнца, и туман затянул нишу. Бог подмигнул магу-некроманту.
— Не скучай, Ниатах, тебя ведь ждет до-олгая жизнь.
— Убейте меня! — крикнул древний маг. — Не могу больше!
Демон демонстративно потер руки, но бог отрицательно покачал головой.
— Если бы просто попросил помощи, не пытаясь убить нас, а так… Мы запечатаем ходы. Пусть остается со своими тварями и вечно прекрасной царицей. Это твое наказание, Ниатах, за жестокость. Слишком много душ погубил, развлекаясь.
Он подтолкнул вперед себя демона и возмущенного дракона, бросил последний взгляд на скалящегося некроманта, и друзья вошли в клубящийся сумрак. Вышли они на вершине высокой скалы, стоявшей на самой кромке степи.
— Так мы изначально были рядом с выходом, — задумчиво произнес Ормис, трогая ледяной камень.
— Может, да, а может, и нет, — пожал плечами Сумрак. — Сегодня же попрошу мамулечку разобраться. С отцом мы не разговариваем, а у самого сил пока не хватит.
— Прочь отсюда, — сказал Ормис, открывая портал. — Если не увижу ее сейчас, точно взорвусь.
— Ох, уж мне эти демоны с их избранницами, — фыркнул дракон. — Смотреть противно.
Его друзья переглянулись и чему-то усмехнулись, чему, Харт уточнять не стал.
За окнами уже темнело, первые звезды выползали на небосвод, а его все не было. Сердце то неслось вскачь, то замирало в страхе перед неведомой бедой. Это было так странно и так жутко. Не видеть, но чувствовать так, словно стоишь где-то рядом и понимаешь, он в беде. Ощущение близкой и неотвратимой потери выбивал почву из-под ног. От истерики я переходила к отупляющему затишью, когда казалось, что беда миновала, а следом снова накатывала истерика.
Сначала Эл и мама пытались меня успокаивать, потом папа их прогнал, на всякий случай, потому что вместе с истерикой со мной творилось что-то непонятное. Тело ломило, суставы выкручивало, а то и вовсе сознание затмевала ослепляющая боль. Она вспыхивала, выбивала из груди короткий вскрик и быстро гасла, словно ее и не было. Вот после этих коротких приступов папа и выгнал из моих покоев маму и Элиама. Сам же сидел рядом и почти не спускал глаз, готовый прийти на помощь, как только мне это потребуется.
Все закончилось неожиданно. Просто тревога ушла, будто ее и не было, и я поднялась с кровати. Отец проводил меня удивленным взглядом, когда я подошла к зеркалу и начала приводить себя в порядок. После криво усмехнулся и вышел из моей спальни. Слух, обострившийся еще больше, уловил его шаги, спускающиеся по лестнице, а вскоре я услышала голоса Лера, Харта и моего отца.
— Эли, — я замерла и прикрыла глаза, впитывая тепло мужских рук, сжавших мои плечи. — Наконец-то, — удовлетворенный вздох, и Ормис прижался лбом к моему затылку.
Я порывисто развернулась и буквально повисла на его шее, прижалась щекой груди и затихла.
— Не смей, — голос неожиданно сорвался на визгливую истеричную нотку, и мне пришлось на мгновение замолчать. — Никогда не смей подвергать себя опасности, — закончила я, еще сильней сжимая руки.
— Ты чувствовала? — спросил он, гладя меня по спине.
— Это было больно, — пожаловалась я и вынырнула с уютной мужской груди, чтобы заглянуть в его глаза.
— Прости, я не думал, что так получится, — прошептала он, склоняясь к моим губам. — Всего лишь хотел успокоиться.
Он ласково улыбнулся и коротко поцеловал меня, но уже через секунду вновь и вновь завоевывал мой податливый рот, сжимал до хруста в ребрах, и я полностью потеряла связь с реальностью. И когда Ормис все-таки выпустил меня, я еще какое-то время приходила в себя, пытаясь успокоить бешенное сердцебиение и смирить желание прямо сейчас сорвать одежды с моего демона. В его глазах бушевало подобное же желание, и он отошел от меня, пытаясь успокоиться.
— Папа сказал, что отдаст меня тебе, — Ормис резко обернулся, и я улыбнулась, такой он был милый в этот момент, — когда мое обращение в Пьющую кровь закончится, — закончила я и снова улыбнулась, заметив легкое разочарование в этот момент.