— Довольно, я понял, — поморщился вампир и сунул троллю деньги.
— В расчете, — осклабился зеленый, и меня окончательно отпустили.
Тролли вышли, и комната стала казаться раз в десять больше, чем была на самом деле. Мы втроем: я, мой лорд, и упырь — дождались, когда шаги удалятся, и обменялись настороженными взглядами. Первым заговорил лорд Бриннэйн.
— Что, к Тьме, тут происходит?! Какого драного арха ты, Дари, мотаешься по ночному городу? И какого беса тут торчит этот кровосос?
— Он забрался ко мне в комнату через окно и занял кровать, — пожаловалась я. — Поэтому я и ушел на улицу, не хотелось оставаться в одной комнате с этим лордом.
— А куда мне было залезть? Не к вам же, лорд Бриннэйн, — нагло заявил вампир. — Снять номер я не успел, а ночевать на улице не привык.
Мой хозяин смерил ледяным взглядом Араана Карвена. После обернулся ко мне и подтолкнул к двери.
— Дари, иди ко мне, — велел он.
— Вы уверены? — расплылся в издевательской улыбке кровосос.
Мы с лордом Ормисом переглянулись и одновременно направились к двери.
— Деньги мне собираетесь возвращать? — крикнул нам вслед вампир. — Я за вашего воспитанника заплатил.
— За что? — мой лорд обернулся и удивленно приподнял брови. — Вы оплатили битое стекло, беспокойство троллей и отблагодарили, что ребенка довели до гостиницы. Все-таки ночь, а он один на улице. Ну и оплатили номер, не мне же за вас платить. — Сделал еще шаг и осклабился. — Детьми нужно заниматься, папаша, тогда и лишних трат не будет. — И добавил с интонацией тролля. — В расчете.
— Чтоб вас Тьма пожрала, обоих, — проворчал нам в спину вампир, и кровать скрипнула, принимая вес его тела.
Глава 7
— С новым днем, о прекраснейший, — восторженный голос разливался по гостиничному номеру нежнейшим зефиром. — Открой же глазоньки, о наиумнейший… — после послышалось ворчание под нос. — Что там еще было? А, да, — и вновь в мужской голос вернулась сладчайшая патока. — Ликом своим солнце затмевающий.
Я высунула нос из-под куртки, которой укрылась ночью, и взглянула на коленопреклоненного лорда. Скептически хмыкнула и зарылась обратно.
— Велено было ждать, когда сам глаза открою, — буркнула я. — Так что, ожидайте.
Лорд ждать не стал. Коварный и отвратительный аристократ ухватил меня за ногу и дернул с кровати.
— Вы чего?! — возмутилась я, вырывая ногу и быстро заползая на прежнее место.
Лорд навис сверху и ехидно произнес:
— Господин секретарь, почтите вниманием вашего нанимателя. Уже час ждет открытия ваших бесстыжих глазонек.
— И шторы раскрыты, грубейшее нарушение, — проворчала я, накрываясь курткой с головой.
— Встать! — гаркнул в ухо нехороший недодемон, и я вскочила, ударившись затылком о его подбородок.
Взвыли мы одновременно. Я села, потирая затылок и сверля своего хозяина обиженным взглядом. Он отошел от кровати и демонстративно погладил свой подбородок.
— У тебя череп каменный что ли? — усмехнулся лорд Ормис.
— А нечего орать в ухо сонному человеку… вампиру… Мне, в общем. — Проворчала я и встала, тут же напяливая куртку.
— Куда, — рявкнул лорд. — Умываться, живо!
Я шмыгнула носом и ушла в купальню. Вампир, гад, сколько из-за него неудобств! Во-первых, одному из нас пришлось спать на полу, и это был мой хозяин. В одну постель ни он, ни я не захотели ложиться. Так как подстелить было нечего, я пожертвовала одеялом и одной из подушек, сама накрылась курткой.
Во-вторых, полночи не могли уснуть. Лорд Бриннэйн долго ворочался, я наоборот боялась шевельнуться, даже дышала через раз, потому что его запах опять толкал на такие мысли… Даже сейчас краснею, когда вспоминаю. В результате, мы разговаривали об охоте. Это немного расслабило, и я не заметила, как уснула. Спал ли мой лорд, я не знаю, но разбудил он меня оригинально.
— Твой мешок с вещами я принес, окровавленные почистил, — донесся из-за дверей голос моего хозяина.
— Хвалю, голубчик, — машинально отозвалась я. — Ой.
— Спасибо, любезный господин, — пискляво отозвался лорд Бриннэйн. — А белье у тебя какое-то не мужское, — сказал он уже нормальным голосом, и я застыла с широко раскрытыми глазами. — Нужно новое купить.
Не передать смесь эмоций, которые я испытала в этот момент. От жгучего стыда, что мужчина видел мое нижнее белье, до облегчения, что не придал этому значения.