— Столько разрушений, — пробормотал Пятница, не сумев привыкнуть к этому даже за много дней.
Он мог слышать, как сириане перешептывались за их спиной.
— Вон идет женщина Паука. Она уродует мужчин и убивает первой, — люди опускали глаза при виде Сюзан, боясь навлечь на себя ее гнев.
— Это все потому, что Нген убил ее любовника! — услышал Пятница громкий шепот. — Когда ее любовник умер, он стал Пауком и запрыгнул на небо! — прибавил другой. — Пророк предсказал ее сумасшествие, — настаивал третий. — Вот что происходит, когда Паук касается твоей души!
Затем один из них заметил его.
— СМОТРИТЕ! ЭТО ПЯТНИЦА ЖЕЛТАЯ НОГА! Это его, его Паук послал рассказать нам!
— Пятница? — вслух окликнул другой. — Смотри? Видишь, я нарисовал на своей рубашке паука?
— Мы слышали тебя! — заверещала женщина. — Мы объявили о своей преданности Пауку! А Нген, правда, убил ее любовника?
Пятница посмотрел и сдержанно кивнул, заметив, как они отпрянули, увидев выражение его лица.
«А Ганс?» — подумал Пятница. Да, Паук хорошо позаботится о его душе. Он бросил быстрый взгляд на прямую как палка спину Сюзан, следуя за ней к воздухоплану. Она превратила Ганса Йегера в человека, который мог свеситься на ноге из ШТ, чтобы спасти жизнь Пятницы Гарсиа Желтая Нога. Она взяла этого робкого маленького капрала, который не мог разговаривать с женщинами не краснея, и превратила его в легенду.
Но какой ценой? Пятница забрался внутрь вслед за Сюзан. Она ни разу не повернула голову, когда воздухоплан взлетел. Она смотрела только вперед, на дорогу, с совершенно безжизненным выражением лица.
22
Внизу ШТ Патруля контролировали небо Сириуса, и Нген Ван Чжоу был бессилен помешать им. Его мощные бластеры — оказывавшие разрушительное действие на ландшафт — оказались неспособны уследить за бросавшимися из стороны в сторону, выделывавшими петли ШТ, которые тем временем сеяли смерть и разрушение.
Нген застывшим взглядом уставился на монитор.
— Первый гражданин, мы должны что-то предпринять! Наши люди беспомощно наблюдают, как вокруг гибнет их мир! Они сидят голодные на руинах своих домов, — Пика Витр устало развел руками, на его черной одежде были пятна грязи. Его лицо осунулось; тревожные складки придавали ему необычно серьезное выражение. Легкая пелена уныния заставила потускнеть прежний огонь в его глазах.
— Причем рушится не только наш мир, но также и решимость народа, Нген, — Пика понизил голос, вдруг смутившись. — Этот Железный Глаз, военный вождь романанов, как они его называют, сделал документальный голофильм, показывающий, как ваши бластеры разносят на куски большие участки Экрании. Он привлек свидетелей — сириан, которые назвали вас разорителем. Люди, хм, боятся «Хирам Лазара» больше, чем варваров!
— Я думал, мои передачи сделали достаточно понятной истинную природу возмездия, — холодно возразил Нген.
Пика набрал побольше воздуха.
— Можно думать что угодно, но это не действует, Нген. Я могу сказать это с предельной откровенностью. Каждый раз, когда вы пускаете в дело бластер, романаны и Патруль кружат на своих ШТ и ведут прямую трансляцию с комментарием Железного Глаза. Они обратили вашу угрозу возмездия против вас самих. Народ, Нген, отворачивается от вас, принимает религию Паука и болтает об этом Пятнице Желтая Нога и его гнусном Боге-насекомом.
— Пауки не насекомые, Пика, они принадлежат к особому классу паукообразных.
— Пускай так. Меня не волнует филогенез. А вот то, что все больше сириан открыто разгуливают по улицам с изображениями пауков на рубашках в подражание романанам, меня тревожит не на шутку. К нашему удивлению, подрывная пропаганда просочилась даже в ряды Народной гвардии! — Пика покачал головой. — И все это из-за какой-то чепухи насчет души? НГЕН, МЫ ОКАЗАЛИСЬ В ОЧЕНЬ ТЯЖЕЛОМ ПОЛОЖЕНИИ!
Нген кусал палец.
— Мы с орбиты сделали все, что могли, остальное зависит от вас, Пика. Вы командуете войсками. Даже после сокрушительных поражений численное преимущество на вашей стороне. Если вы не возьмете ответственность на себя, я смогу только попытаться поддержать ваших людей с орбиты. Если я пущусь в погоню за Патрулем вверху… Патруль внизу уничтожит вас на земле. И я хочу напомнить, что я не могу преследовать Патруль наверху, пока вы внизу не овладеете ситуацией.
— Я ПРЕКРАСНО понимаю ситуацию, — почти застонал Пика. — В то же время ходят упорные слухи, что у романанов где-то здесь спрятан один из их пророков. Как могут гвардейцы сражаться, зная, что исход предрешен… что романаны не начали бы сражение, не зная точно, что победят? Как можно убедить бойцов в том, что…
— Это глупые предрассудки! — выпалил Нген. — Фантазия, порожденная сообщением той женщины-антрополога. Стали бы они атаковать меня, зная, что потеряют половину флота?
— Я знаю! — в отчаянии воскликнул Пика. — Но солдаты на улицах не хотят в это верить! Что толку взывать к их разуму — где найдешь более суеверных людей, чем солдаты?
Нген вздохнул.
— А мои речи? Они что, больше не затрагивают души людей?
Пика потер ладонью свой высокий лоб, пригладив серебристо-белые волосы аристократа на вытянутом черепе.
— Некоторым они помогают. Каждый раз после вашей передачи люди приободряются, те из них, которых не затронули бомбардировки с орбиты, — Пика отвернулся. — Первый гражданин, есть места… ну в общем, я вам все сказал.
Нген задумался, превратившись внешне в бесстрастную маску. Впервые в общей картине стал присутствовать элемент сомнения.
— Я сказал народу, что у меня нет выбора. Те, кто не выступает против романанов… Какая еще есть альтернатива? Передайте людям, что, если они хотят спасти себя, пускай сражаются! Это и их битва тоже! — он стукнул по пульту кулаком.