— Ты про особое отношение к нему фруктовиков? Он и сам до этого догадается, когда придёт время, тем более так интереснее — ответил Каге, достав небольшой артефакт — Дамы и господа, делайте ваши ставки!
— Ставлю услугу на то, что он не доберётся до Нового Мира! — сказа четырёхрукий мускулистый мужчина с мечами на поясе.
— Ставлю клинок души на то, что он доберётся до Нового Мира, но помрёт от руки Ёнко! — ответил ему мужчина в черно-белом кимоно.
— Ставлю реликвию на то, что он не доберётся до Грандлайн до 15 лет! — ответила им девушка в готичном платье с огромным топором на плече.
Ставки так и продолжали выкрикивать, пока их не сделали все, кроме гиганта и женщины в вуали.
— Итак, каковы ваши ставки? — спросил Каге
Женщина в вуали ненадолго задумалась, но потом сказала:
— Ставлю доспех из чешуи дракона на то, что он достигнет уровня Ёнко! –
Гигант же, не раздумывая, сказал:
— Ставлю эссенцию пламени на то, что кто-то из Мирового Правительства убьет его. –
— Ставки приняты, правила вы все знаете, на всякий случай напомню, выигрывают те, чьи ставки совпадут или будут максимально близки, договор? — сказал Каге и поднял руку с артефактом.
Договор! — сказали все присутствующие и тоже подняли руку. В следующий миг их руки были соединены лучами света с артефактом в руке Каге.
— Ставки заверены мирозданием, наказание за несоблюдение правил вам известно — сказал он — Теперь смотрим и наслаждаемся шоу!!!
Глава 2: Рождение и осознание сложного выбора
Сразу после прохождения воронки я потерял ориентацию, только чувствовал, как меня крутит, вертит из стороны в сторону, а потом, вообще, ощущение свободного падения, затем совсем потерял сознание.
В первый раз очнулся, ничего не видя, ничего не слыша, только чувствуя, что плаваю в чем-то тёплом. От живота шло странное ощущение. Потом до меня дошло: — «Я ещё не родился, да?» -
Эта мысль стоила всех моих сил, и я снова уснул. В следующий раз проснулся от сильнейшего удара по заднице, аж заорал, как будто режут.
Pov Маркус Макгрейв
В больнице Батериллы, сильно волнуясь, сидел светловолосый мужчина крепкого телосложения, с мощными руками, по которым видно, что он часто выполняет тяжёлую и грубую работу. Но сейчас всё, что он мог сделать, это мысленно поддерживать свою избранницу, единственную и любимую жену.
— «Серас, любимая, пожалуйста, пусть всё у тебя пройдёт хорошо»- думал он, приложив руки, сложенные в замок, ко лбу.
В этот момент его любимая рожала первенца, и они очень волновались.
Спустя какое-то время из помещения вышел врач, Маркус сразу же подскочил к нему:
— Доктор, как она? Как всё прошло? — С волнением спросил он.
— Роды прошли успешно, у вас мальчик, здоровенький, крупным будет, когда вырастет. Ваша жена сейчас отдыхает, вместе с ребёнком, их можно будет чуть позже навестить. Поздравляю! — с улыбкой сказал врач, подавая руку.
— Спасибо большое! Я вам так обязан! — сказал Маркус, пожимая руку врачу.
— Ничего такого, это моя работа, тем более Серас мне столько раз помогала, что не счесть — со смехом произнёс врач и отправился в кабинет.
Спустя полчаса вышла ассистент врача и сказала:
— Серас и малыша можно навестить. –
Маркус сразу встал и неспешными шагами направился в палату. Сильно волнуясь, он открывает дверь и видит счастливую женщину, нежно держащую объёмный свёрток.
Серас была темноволосой, стройной, утончённой женщиной, как будто в противовес мужу.
— Как вы тут? Как малыш? — взволнованно спрашивает он.
— Мы в порядке. Кушает, как не в себя. Весь в отца. — ответила с ласковой улыбкой она.
Маркус осторожно присел рядом и спросил:
— Как мы его назовём? –
— Может, в честь его героического дяди? — со смешком спросила Серас.
— Тоберон? Ты смеёшься? Это ужасно. Давай лучше в честь твоего отца, Алексис — посмеявшись, предложил Маркус
Алексис Макгрейв, а что, мне нравится — ласково сказала она, погладив свёрток.
Маркус подобрался поближе и глядя на сына, произнёс:
— С рождением тебя и добро пожаловать в семью Макгрейв, Алексис. –
End Маркус Макгрейв
С момента моего рождения прошло уже три месяца, я потихоньку начал различать лица родителей, вот эта здоровая тумба, с глупым лицом играющий со мной, это мой отец, а изящная, лёгкая как ветерок тень, смеющаяся над отцом, это моя мать.