Вот всё снова затихло. Даже не было слышно визга собак. Олег подождал и не таясь пошел вдоль забора, но не сделал и двух шагов, как оступился и съехал в какую-то глубокую яму. На дне ямы загремели железные банки. Падая, Олег почувствовал, как больно резануло его чем-то по левой руке, но он не обратил внимания на боль, а тут же вскочил на ноги и включил фонарик.
Стенки ямы сверху были покатыми, но ниже оказались ровными и плотными. Яма была узкой и продолговатой.
Окоп! Наконец-то!
С разламывающейся от похмелья головой валялся Василий на своей койке в общежитии. Хотелось подняться и сунуться под кран, чтобы холодная струя воды хоть немного освежила, но соседи его сидели за шахматами, и не стоило им показывать, каким он явился домой.
«Ах, тётка, тётка! Будь ты неладна! И чего ты вцепилась в меня, как клещ? Чего вцепилась? — мрачно повторял Василий про себя. — Как мне от тебя отвязаться?!»
— Ага, теряешь лаечку! — послышался радостный голос долговязого механика Ивана.
— Ну уж ладью я тебе не отдам! — вздыхал партнер.
— Не отдашь лайку, тогда ферзь летит за два пешконосца!
Вот люди получают себе удовольствие! А он?! Ах, как хорошо было бы навсегда избавиться от этой тетки… Черт его, дурака, дернул поехать за яблоками. Получается, что стал теперь соучастником её махинаций! Если тётка попадется — он тоже виноват! Она-то его сразу выдаст, это факт. Что делать? А если рассказать всё ребятам? Нет, нельзя, что он — в уме?! Остается сделать, что просит тётка, и отвязаться от неё навсегда…
— А вот тебе еще шах! — ликовал Иван. — Ну как, нравится? По классическим образцам разбил тебя!
— Ладно, сдаюсь! Будем мы сегодня ужинать? У тебя сколько наличных? У меня копеек тридцать, — сказал партнер.
Получка должна была быть завтра.
— Эй, Иван, пойди-ка сюда, — приподнял голову Василий. — Вот, бери.
— Ого, откуда столько?
— Бери, не спрашивай, — махнул Василий.
Иван нахмурился и из-под очков в упор поглядел на Василия:
— Ты что это сегодня?
— Тётка… хватил немного. Принесите пивка, а?
— Вот так немного! Ничего себе!
— Ладно! Довольно меня учить, не маленький! — взорвался Василий. — Сходи в магазин, покупай жратвы какой захочешь, а мне пивка. Держи десятку.
Не взглянув на деньги, Иван вернулся к шахматам.
— Ещё одну сыграем, — предложил он партнеру.
Василий разозлился:
— Не хотите, и чёрт с вами! Уеду от вас.
— Тебе играть чёрными, — не обращая никакого внимания на Василия, сказал Иван.
— Собственный дом будет и сад, какой вам не снился! И пить буду хоть каждый день, и вам никакого дела нет, — ворчал Василий.
Но его никто не слушал.
— Десять, пятнадцать, сорок рубликов! Ай да тётка, не поскупилась! Сидите тут со своими тридцатью копейками, а я пошёл в ресторан. — Василий тяжело поднялся с кровати. — Соскучитесь — прошу в «Днепр».
— Твой ход, Лёнь, — сказал Иван.
Василий очутился на улице. Вокруг было темно и скользко. Не переставая шел дождь. Прохожих почти не было. В ресторан ему идти не хотелось. Но куда деться? Хотелось вернуться и рассказать все соседям. Но Василий только махнул рукой и пошёл к центру города.
Василий прикурил и осветил спичкой циферблат часов. Уже час! Ресторан не помог. Голова по-прежнему болела. Ночной дождь успел промочить его насквозь, и Василий зябко ежился. «Пойду спать! В конце концов, имею я право спать на своей кровати и никому не давать отчёта?» — думал он, а сам не трогался с места. Ишь, какая темень! Самое время перетащить проклятые яблоки в теткин дом. Перетащить и навсегда отделаться от неё.
И он пошел к теткиному дому. По дороге ему никто не встретился, ни один человек.
«Погодка! Хороший хозяин бобика на улицу не пустит, а тут болтайся из-за этой Дульцинеи!» — ворчал Василий.
В кармане он нащупал ключ от калитки. Сунула вчера тетка, сказав: «Мало ли, без меня придешь». Но калитка, к удивлению, оказалась незапертой. Василий вошел во двор. Все вокруг крепко спало. Даже собаки не учуяли его. «А ну их всех, не буду я Дульцинею поднимать, без неё спокойнее!» — подумал Василий и, захватив вёдра и лопату, пошел к месту, где были закопаны яблоки.
Отыскав канаву, он снял лопатой дёрн и, нащупав деревянные перекладины, отодвинул их в сторону. Дальше лежал брезент. Когда Василий стянул его, в нос ударил запах прелых яблок. Наполнив принесенные со двора ведра, он двинулся к дому. Ему всё мерещилось, что кто-то следит за ним. Но улица по-прежнему была пустынна. Тусклый фонарь светил в конце её.
— Да нет никого, чудится! — бормотал Василий, подбадривая себя.
Вытряхнув яблоки, он отправился за новыми. По дороге опять огляделся. Увидев, что никого нет, он подобрал камень и запустил в фонарь. Рука дрожала, и камень пролетел мимо. Вторым камнем Василий все же разбил лампочку. На улице наступила полнейшая темнота.
— Зачем тебе лейтенант? — шёпотом спросил ничего не понимающий Виталька.
— Мо… молчи. — Славка глазами показал на подслушивавшую Граммофониху. — Уз-знаешь. Как ты думаешь, он уже дома?
— Кто? Нева?
— Нева-то дома. Учительница сейчас ему за… задаст, — не повышая голоса, шептал Славка. — А Р-рекс? Где он?
— Вы чего перешептываетесь, а? Сговариваетесь, жулики? — пригрозила пальцем торговка. — Сговаривайтесь не сговаривайтесь, а штраф заплатите. Вот и товарищ командир идёт!
Лейтенант сразу прошел к столу и оттуда оглядел всю компанию. Славка даже приподнялся, чтобы лейтенант смог скорее узнать его. И тот узнал.
— А-а, все ясно, — коротко бросил он. — Значит, это ты?
— Он! — вскочила торговка. — И ещё вот этот, — она показала на Витальку. — Весь мой сад обчистили. Собак чем-то попортили. Дали им чегой-то, наверное.
Лейтенант весело глядел на мальчишек.
— Так, — протянул он. — Пиши, Симагин, с целью ограбления…
— Нечего там грабить! — неожиданно перебил Виталька.
Граммофониха всплеснула руками:
— Видали! Это у меня-то нечего?!
— Совсем нечего, — упрямо подтвердил Виталька.
Он подбежал к столу и, вытащив рубаху из брюк, вытряхнул несколько зелёных ещё яблок. Потом по одному стал подталкивать их к лейтенанту:
— Это вот антоновка, самый поздний сорт, а эти… эти и вовсе как дички! Всё. Больше ничего там нет. Я весь сад облазил. Нет больше!
Лицо Граммофонихи густо покраснело.
— Неправда! — заорала она.
Лейтенант повернулся к ней.
— Что неправда? — спросил он. — Яблоки ваши?
— Мои!.. Какие бы ни были, а мои! И не имеют права их воровать. Я буду в милицию жаловаться!
— Вы и так в милиции. Пиши, Симагин. Гражданка Рябова признала эти яблоки своими.
Славка радостно ерзал на скамейке. Кажется, всё получается.
Лейтенант снова обратился к Витальке:
— А точно, что других нет?
— Честное пионерское!
— Что вы на это скажете, Рябова?
— Мне и этих хватит. Одна живу… А… а откуда фамилию-то мою знаете? — всполошилась Граммофониха.
— Фамилию пришлось узнать! — загадочно ответил лейтенант.
Он вышел из-за стола, подошел к шкафу и вынул оттуда большой пакет.
— Ну, а сейчас что скажете? — спросил он и стал по одному выкладывать из пакета на стол огромные краснобокие яблоки.
— А эти откуда?
— Почем я знаю… — упавшим голосом пролепетала торговка.
— Зато я знаю! — усмехнулся лейтенант. — Эти яблоки… — он чуточку помедлил и подмигнул Славке, — эти яблоки скупил у вас на базаре один Шерлок Холмс! Вы попались, Рябова!
Виталька с изумлением поглядел на Славку:
— Ты что же, а? И ничего не сказал!
— Я не думал, что так по… получится, — ответил тот, сияя.