- Немногое... Говорят, что в храме Сарабуэ, - Эли показал на первый из увиденных Уилмайров храмов, - в жертву приносят сердца убитых младенцев. А в день Мафеика (храм его был шестизвездчатый) вообще творится что-то страшное. Все в городах стараются в этот день мпрытаться дома. Я не знаю, что происходит.... но люди пропадают после этого дня, - испуганным тоном сказал Эли.
- Хорошо, спасибо за рассказ. Ужинаем и спим.
Уилмайр лег у костра и прикрыл глаза, но в его голове витал облик Лилан.... Она была божественно красива.... В сердце Уилмайра вдруг появилось какое-то новое, неизведанное ранее чувство.... Как странно и приятно стало ему от этого облика. Лилан! Это имя мелодично и похоже на журчание капель.
Следующие два дня Уилмайр был задумчив и тих. Он ехал, лишь изредка вглядываясь в очертания деревень и городков. На третий день они свернули к озеру и погрузились под сень деревьев. Остановившись на обеденный привал, чародей решил немного прогуляться, и не заметил, как погрузился в чащу, приближаясь к невысокой башне из темно-рыжего песчаника.
Он вышел на поляну и замер, буквально сраженный на месте увиденным. Посреди поляны склонилась к цветку белой пармы, сорвав его, девушка.
Это была Лилан!
Чародей оторопело сделал шаг назад, и этим привлек ее внимание. На Уилмайра взглянули ее чудесные синие глаза. Теперь он смог тщательнее рассмотреть ее. Она была еще совсем юна и ослепительно красива.
Она, ошеломленная не меньше его, тоже пристально рассматривала Уилмайра. Потом ее взгляд переметнулся на его одежду, и внезапно чародей понял, что его уже уже довольно поношеная рубашка, даже немного испачканая в лесу, не высоко поставит его в глазах дочери аристократа. Ветер налетел на него и, растрепав волосы, послал две пряди на щеку, но Уилмайр не сделал ни малейшего движения, чтобы убрать их и этим жестом возможно спугнуть Лилан.
Похоже, что девушка наконец решилась заговоритьс ним, но ее отвлек другой девичий голос, окликнувший Лилан по имени, и заставивший девушку обернуться в сторону башни. Но она тотчас же посмотрела обратно... под деревом никого уже не было....
Девушка рванулась в том направлении, и остановилась, смотря на примятую траву там, где он стоял. Это было не видение, незнакомец и в самом деле стоял тут и смотрел на нее, а потом ушел.
Опустившись на колени, Лилан положила на это место цветок пармы, затем достала из прически золотую шпильку с наконечником в форме синего сердечка. Она нанизала стебель цветка на острие и воткнула его в землю. Потом услышала, как ее снова окликнула подруга, и побежала навстречу той.
Уилмайр вернулся к этому месту вечером, впрочем, без надежды увидеть увидеть Лилан. Он еще издалека заметил синюю искорку на том месте, где он стоял, и подумал было, что Лилан обронила что-то, но, подойдя ближе, заметил, что шпилька аккуратно вколота сначала в цветок, потом в землю. Значит она специально оставила ее!
Он осторожно взял шпильку за сердечко, и крепко сжал в кулаке.... Но сейчас ему нужно закончить исследование Империи.
...Лилан на следующий день тоже вернулась на поляну, и с радостью поняла, что этот юноша тоже был тут. Он знает о ней! Она еще несолько дней приходила к башне в надежде еще раз увидеть его, но незнакомец не появлялся. Кто же он? Он не выглядит богатым, и вероятнее всего живет в деревне, каких много вокруг. Вскоре отец отозвал ее обратно на Плато в столицу и Лилан пришлось подчиниться....
Эли и Уилмайр отправились к Рудным горам на западе, а потом решили отправиться в Пустыни и получше изучить их, тем более, что и Эли там не бывал.
Через два дня они увидели горы: невысокие, сложенные из пород рыжего и коричнево черного цветов. Со стороны Низины они смогли увидеть даже поселок рудокопов, но не решились приблизиться, заметив много стражи. Вероятно это был поселок преступников, отбывающих наказание в рудниках.
В горах было очень много пологих долин, поросших травами и кустарником, перечерченных многочисленными речками и водоемами. Это было очень красивое место, типичный пейзаж которого, если смотреть с дороги, лентой пересекающий широкие долины, был таков: поля и луга тянутся до самого горизонта, сочные и зеленые, в крапинках и целых шапках разноцветных полевых цветов. Деревенские домики были в окружении грядок и садиков. На холмистых склонах гор эти домики спускались до самой дороги. Тут почти ничто не напоминало о тропиках Низины и дышало свежестью и теплом.
На пятый день Уилмайр переночевал в деревенском доме, встреченный с радушием, а на следующее утро в деревне начался большой личный праздник.
Старший сын старейшины Пяти долин, в которых располагались единственные восемь свободных деревень, Онфрэй, брал в жены Хэлонию, девушку из соседней деревни.
Самое удивительное, что отметил Уилмайр, у девушки уже были дочери двойняшки Виринея и Эзалия возрастом менее года. Удивленный этим, Уилмайр спросил у Эли, который говорил, что знает обычаи Низины, почему у Хэлонии дети до свадьбы, ведь отец девушки сказал ему, что она не вдова, и дети не от Онфрэя.
- Самое главное для декхан, взять жену, способную рожать детей, а нектоторые женщины на это не способны, поэтому в Рудных горах и стараются взять в жены женщин, уже доказавших свою пригодность. Это вовсе не считается тут неприличным, а если ребенок еще и от знатного человека, ее даже скорее замуж возьмут, - пояснил паренек с хмурым видом, который не укрылся от чародея.