Герман подошел к нему и кончиком палаша отодвинул одежду на его груди. Клеймо преступника давало понимание, что это был за человек. Со стороны башни раздался шум и на улицу выбежал стражник, испуганно озираясь, увидел Германа, прокричал:
— Бегите отсюда! Их слишком много! — и тут же в спину ему врубился топор. Обычный топор для рубки дров, заставив тело по инерции дернуться вперёд и упасть на землю. Из башни начали выходить люди, похожие на того, кого убил Герман. Грязные, в лохмотьях, они стояли под дождем, с жадным интересом разглядывая Германа и его группу, держа в руках разнообразное оружие.
— Я же говорил, что дело будет стоить того. Зная, что творится на городской площади, сюда рано или поздно потянутся те, кто знают, что здесь можно найти защиту. В том числе и те, у кого много денег, — раздался хриплый голос и из-за группы стоящих преступников вышел, большого роста с алебардой на плече выбритый наголо мужчина. Он посмотрел на Германа, который стоял перед трупом убитого преступника, потом перевел взгляд на Амелию с детьми и широко ухмыльнулся:
— Он убил нашего друга, отомстите за него, детей и женщину оставить в живых, — приказал он, после чего толпа с криками ринулась на застывшего Германа.
Харт успел отойти за сарай, его не увидели, за что и поплатились. Раздался грохот одного выстрела, и почти сразу же другого, два бандита рухнули, как подкошенные, заставив других остановиться. Этого хватило, чтобы Герман прицелился и выстрелил с мушкета в третьего.
— Найдите и убейте стрелка! — заорал бритый наголо бандит. — Не стойте столбом, иначе они сейчас нас всех перестреляют!
Герман перехватил мушкет, как дубину, левой рукой и, держа правой рукой палаш, встретил первого подбежавшего бандита прямым ударом в грудь, отбиваясь от летящего в него топора. С удивленным взглядом тот завалился набок и упал, а Герман же, отбив мушкетом удар слева, отошел на пару шагов назад.
Харт тоже даром времени не терял. Забравшись на крышу сарая, перезарядил пистолеты, закрывшись плащом от дождя и выстрелил, снова заставив с криком упасть еще одного бандита. Второй раз выстрелить ему не удалось, так как его заметили. Главарь шайки метнул алебарду в его сторону, из-за чего второй выстрел ушел в сторону.
Несколько бандитов полезли с разных сторон на сарай, и Харт вытянул из-под плаща такой же палаш, как и у Германа. Несмотря на потери среди преступников, их еще оставалось достаточно и численное преимущество было на их стороне.
Амелия смотрела, широко раскрыв глаза, на развернувшуюся перед ней схватку и не могла понять, как такое вообще произошло? Эдда, прижавшись к ней лицом, плакала. Элмо же стоял возле них, сжимая правой рукой шпагу, висевшую у пояса, и наблюдал за боем. Одновременно он хотел помочь Герману и Харту, но и мать с сестрой оставлять не хотел. Он понимал, что бандиты могут накинуться на них, а они ничего не смогли бы сделать.
Возвышающийся на крыше сарая Харт, подскочил к краю и наискось рубанул по рукам залезавшего бандита. Палаш отрубил по локоть одну руку и застрял в кости другой, с жутким криком бандит рухнул с крыши вниз на землю, где и остался лежать, крича от боли. Но этого хватило, чтобы остальные двое залезли с другой стороны и подбежали к повернувшемуся к ним, Харту. Бандиты одновременно ударили своим оружием, оба они были вооружены короткими саблями. Харт, отбив одну, не смог парировать другую. Удар рассек ему плечо и он, скривившись от боли, отступил назад. В ту же секунду, один из бандитов ударил его ногой в живот, заставив Харта упасть назад.
Упав с крыши, он попытался встать, несмотря на рану в плече, но был буквально изрублен на части подбежавшими преступниками. Амелия, увидев это страшное зрелище, закричала от ужаса и крепче прижала к себе дочь. Элмо же достал шпагу, приготовившись защищать до смерти своих близких.
Герман тяжело дышал и отбивался уже с трудом. Три трупа лежало перед ними, а четверо еще стояли, смотря на него с бешенством и страхом в глазах. Он не видел, что случилось с Хартом, но услышав, как кричала Амелия, понял, что произошло.
«Как жаль, что все так вышло», — подумал он. — «Я подвел Дарио, подвел его семью».
Дождь уже не просто шел, а лил сплошным потоком. Буквально за метр, уже почти ничего было не видно. Герман, пользуясь этим, еще справлялся с превосходящими его противниками. Правда, так и не получалось больше никого тяжело ранить или убить, преступники стали вести себя намного осторожней. Обмениваясь ударами, они стояли посредине двора.