Чем больше Отто жил, тем отчётливее чувствовал, что в человеческом мире, который он стремился постигнуть, приключений очень мало. Тот Отто, которым он был внутри своей головы наяву и в реальности снов детства, был этому миру не нужен. Снаружи Отто росла и укреплялась костяная оболочка из мнения, что ничего интересного его не ждёт, и все его приключения останутся лишь во снах, фантазиях и “книгах”, которые тот писал лет с шести, но никогда не заканчивал. Его страсть приобщения к человеческому можно было увидеть даже в некоторых “книжках”, желаемая обыденность просачивалась и туда. Но не будь того самого изначального Отто, сидевшего внутри костяной оболочки - не было бы и этой самой книги.
Изнутри наросшего скафандра, состоящего из тела и социальных ролей, наружу стремилось всё то же “Я”, которое искало путешествий, подвигов и побед. И в каком-то смысле без этой моей составляющей я не был бы сейчас жив.
Лет до десяти Отто проводил своё время за играми в воображаемых мирах, с выдуманными друзьями в выдуманной жизни. Выдернула его из этого состояния поездка к родственникам в другую страну. К тому времени детская Ежедневная Новизна уже потускнела, Мир радовал Отто новинками не постоянно, так что поездка заграницу окатила его новым щедрым душем неизвестного. Новые люди, новое место, плохие и хорошие переживания, - всё это, скорее всего, стало решающими моментами для отказа от воображаемого мира и перехода в мир реальности. Там, в Италии, Отто распрощался со своим космическим кораблём, лучшим другом, состоящим целиком из красного пламени, и со своей говорящей собакой. Грустно?.. Нет, нисколько. Я их могу оживить когда захочу, даже на страницах этой книги. Знаете, как человек тридцати лет могу Вам честно сказать, что космический корабль у дома припарковать гораздо проще, чем автомобиль. Он висит в воздухе где-то на уровне крыши, и в окно виден его левый борт. Говорящая собака Майкен со мной с тех самых шести лет и я точно знаю, что говорить он сейчас ничего не будет, потому что самого саркастичного своего персонажа по какой-то необъяснимой причине я придумал одним из первых. Зато есть моя реальная кошка, которую сейчас пришлось взять на руки. Она тоже говорящая, но только на кошачьем. А Красного человека мы ещё ждём, он появляется только с грозой и уходит со следующей.
Все эти путешествия воображения Отто мало ему помогали. Скорее - просто прятали. Но сейчас я могу сказать, что это похоже на игру в прятки, где прячущийся скрывает лишь одну голову, а остальное его тело видно всем. В десять лет, выйдя в сад из квартиры на первом этаже небольшого дома в пригороде Рима, глядя в землю, Отто вдруг решил перестать прятаться. И так он, наверное, впервые шагнул на путь, позволивший ему быть принятым в человеческом мире; путь, которым он в определённой степени идёт и сегодня.
Чтоб начать быть похожим на людей вокруг, надо их изучать. Чтоб начать такое изучение, надо перестать от них прятаться. Именно такая стратегия позволила Отто найти первые компании сверстников, с которыми он завёл более-менее продолжительные приятельские отношения. А также этот “выход в реальный мир” поставил вопрос о том, где теперь находить приключения. Костяная оболочка дала трещину и скучавшее внутри истинное “Я” Отто теперь могло выглядывать наружу. Ему хотелось чего-то, что раньше костяная оболочка не позволяла делать. На летних каникулах на следующий год ему посчастливилось удариться в тот род приключений, который интересовал его больше всего: Отто хотел обладать способностями, многократно превышающими человеческие. Он хотел летать, проходить сквозь стены, перемещать предметы взглядом, телепортироваться, останавливать время, читать мысли окружающих и видеть будущее. И иногда ведь он замечал, что, по крайней мере изредка, может угадывать мысли людей и знать, что скоро произойдёт. Вдруг это не совпадения, а проявления какого-то дара? Вдруг я правда могу всему этому научиться? Во всяком случае, если я попытаюсь, никто не узнает, что именно я делаю, вне зависимости от того, получится у меня что-то или нет. Так Отто впервые пришёл к предположению о том, что “Вкус Настроения”, то есть ощущение происходящего вокруг, которое существует в пространстве Случая, являясь изнанкой для всех материальных форм и явлений окружающего Мира, можно как-то использовать. Руководствуясь лишь Настроением, Отто увидел за лето два вещих сна и один раз прочитал мысли постороннего. Стоят ли эти опыты внимания как некое доказательство чего бы то ни было? Вряд ли. Дело почти двадцатилетней давности, достоверность которого уже едва ли удастся проверить. Но они ценны иначе. Далее в книге я ещё не раз вернусь к тому, что назвал “Вкусом Настроения”, потому что это явление дало Отто возможность открыть для себя многие пути для реализации своей постоянной тяги к приключениям и новизне. На этом моменте два истока этой книги сливаются в ручей, который начинает набирать скорость и весело бежит в незаметном овражке, почти полностью прикрытый травами от глаз и палящего солнца.