– А откуда ты знаешь, что имелись в виду полеты из аэропорта Кеннеди, откуда тебе известно про три дня? Значит, ты знал об этом?
Так вот зачем Джека вызывали в Белый дом так срочно, внезапно поняла она. Посоветоваться о том, как сообщить общественности, а может быть, даже спросить его совета, как поступить и как потом спасать свое лицо, если какой-нибудь самолет и вправду взорвется. Пусть даже это не его решение, но его голос наверняка был не последним в числе тех, кто решал, предупреждать пассажиров об опасности или нет.
– Мэдди, невозможно отменить все рейсы из аэропорта Кеннеди в течение трех дней, просто невозможно. Ты представляешь себе, что это такое? В таком случае следовало бы не сажать и все прибывающие рейсы, потому что взрыв мог задеть и их. Вся экономика полетела бы к черту, а с ней и вообще вся страна.
Мэдди побелела от ярости.
– Не верю! Ты и бог знает кто еще вместе с тобой приняли решение сделать вид, что нет никакой опасности, и даже никого не предупредили. И все только для того, чтобы не срывать график полетов и не повредить нашей экономике?! Скажи мне, что это не так, Джек. Скажи, что я тебя неправильно поняла. Что четыреста двенадцать человек погибли не из-за того, что вы решили не нарушать графика полетов. То есть решение было принято из чисто деловых соображений, так? И кто же его принимал?
– Наш президент, дурочка. А ты что думала? Что я принимаю решения такого рода? Угроза была слишком неопределенной, сделать можно было только одно – прочесать каждый самолет перед вылетом. Но если ты сошлешься на меня, я тебя убью к чертям собачьим!
– Мне плевать, что ты со мной сделаешь. Речь идет о человеческих жизнях, о детях, о ни в чем не повинных людях, которых посадили в самолет с подложенной бомбой только потому, что ни у кого из вас не хватило мужества закрыть на три дня аэропорт Кеннеди. Это необходимо было сделать, Джек!
– Ты не понимаешь, о чем говоришь. Невозможно закрыть главный международный аэропорт страны на три дня! Это нарушило бы все наши деловые контакты.
– Но ведь его же закрывают во время снегопадов, черт возьми! И никто не умирает. Почему же не сейчас, когда существовала угроза взрыва?
– Потому что администрация бы выглядела по-идиотски и, кроме того, началась бы паника.
– Прекрасно, значит, чтобы избежать паники, стоило заплатать жизнями более четырехсот людей! Господи, я не могу поверить своим ушам. Не могу поверить, что ты знал обо всем и ничего не сделал!
– А что я мог, по-твоему? Поехать в аэропорт Кеннеди и раздавать там листовки?
– Кретин, у тебя же есть собственная телевизионная сеть! Ты мог подать сигнал тревоги, хотя бы анонимный. Тогда пришлось бы закрыть аэропорт!
– И тогда дверь Белого дома захлопнулась бы передо мной навсегда. Ты думаешь, они бы не поняли, кто автор утечки информации? Не говори ерунды... и никогда больше – он схватил ее за руку. – слышишь, никогда больше не смей называть меня кретином. Я знаю, что делаю.
– Ты и парни, с которыми вы резвились вчера вечером, сегодня в полдень убили более четырехсот человек. – Ее голос дрожал, она все еще не могла смириться с мыслью, что Джек причастен к случившемуся. – Почему бы тебе не купить пистолет и не начать стрелять в людей? Это чище и честнее. Для тебя же важнее всего бизнес. Это означает, что каждый раз, когда какая-нибудь женщина садится со своим ребенком в самолет, она может не знать, что там заложена бомба, но ее никто об этом не предупредит, потому что бизнес важнее таких мелочей. Она и ее Дети – потенциальные жертвы. Бизнес не должен страдать, из-за каких-то там детишек!
– По большому счету так оно и есть. Не будь наивной, Мэд. Ты просто не понимаешь. Иногда приходится жертвовать людьми ради высших интересов.
Мэдди показалось, что ее сейчас вырвет прямо здесь, перед ним.
– А теперь слушай меня внимательно. Если ты кому-нибудь скажешь хотя бы слово об этом, я сам лично отвезу тебя обратно в Ноксвилл и брошу на ступенях дома Бобби Джо. Если скажешь хоть слово, будешь отвечать перед президентом Соединенных Штатов. Тебя посадят в тюрьму за измену. Это вопрос строжайшей государственной тайны, он находится в руках людей, которые знают, что делают и считаются самыми благонадежными в этой стране. Это тебе не ноющая истеричка домохозяйка или пузатый жлоб сенатор. Если ты растревожишь этот гадюшник, тебе придется иметь дело с президентом, ФБР и другими организациями. А я посмотрю, как ты будешь катиться вниз, и гореть ярким пламенем. Не лезь ты в это дело, Мэд. Ты ни черта в этом не смыслишь, а скрутят тебя так быстро, что и рта не успеешь раскрыть. Тебе не выиграть.