В комнате с демоном, было очень тихо. Азаг приложил указательный палец к губам, достал пару расписных косточек и, с противным хрустом, сломал их. А потом покудахтывая зашел в дверь, поманив меня следом.
– Привет, Муартон! А я гадаю – ты или не ты… Куда!!1 – это Азаг закричал исчезнувшему демону и резко сломал в ладони, еще одну косточку. Спустя секунду Мартин выпал из воздуха порядком дымя, будто его обварили кипятком, и злобно зашипел. – А не надо сбегать. Это невежливо. – прокудахтал Азаг. – К тебе старый приятель зашел, а ты в бега.
Мартин… или Муартон смотрел на Азага с бессильной яростью, не упуская ниодного его движения или жеста. А Азаг, обошел рисунок на полу и остановился возле останков Шурмала.
– Ай ай ай. Забыл литанию изгнания, Шурмальчик. Нельзя так, ты ушел, а мы мучайся… Нельзя же? – спросил он у черепа, подняв его и что то быстро нарисовав ему на лбу. Череп окутался туманом и вокруг него появилось лицо старика с бородой:
– Какого черта? Ты еще кто? – замогильным голосом спросила голова призрака.
– Не узнаешь старика Азага? Стыдно Шурмал, очень стыдно…
– О… Ты еще не помер? – прищурившись, вгляделся в лицо Азаг-Логара, Шурмал. Интересно, неужели у призраков тоже бывает плохое зрение?
– Я тебе потом все расскажу и покажу, – доверительно приблизил череп к лицу Азаг, – а сейчас скажи мне "слово" от круга Муартона.
– От кругааа Муартонааа. – удивленно протянул Шурмал, – А сколько я уже мертвый? – оживился он.
– Уже седьмое тысячелетие пошло, как от тебя ни слуху ни духу. – пожевав губами, прикинул Азаг-Логар.
Скосив глаза и пытаясь увидеть круг, Шурмал хихикнул, а потом ухмыляясь сказал:
– Слово – муартон! – и заржал замогильным голосом, а Азаг вторил ему своим кудахтающим смехом. Мартин же наоборот – застыл как статуя, даже вся ненависть испарилась из его глаз, а потом налился пламенем и взревев, начал кататься по кругу, с шумом стукая креслом о невидимые стенки своего узилища. Азаг и Шурмал затихли и принялись за ним наблюдать, причем Азаг развернул череп Шурмала, чтобы тому было виднее. Ну, а я, бочком приблизился к ним, подобрал сапог и, натягивая его на ногу, шепотом спросил:
– Что это с ним?
– С ним… – ухмыляясь глядя на Мартина, протянул Азаг, – Представь, что ты семь тысячелетий пытался попасть в закрытую сокровищницу. Толкал дверь, подбирал к ней отмычки, бил тараном… А через семь тысячелетий тебе сказали, что дверь сокровищницы, нужно тянуть на себя, что она не заперта. С ним, вот это самое. – а потом повернулся ко мне и наставительно поднял палец левой руки, – Никогда, не считай себя самым умным и самым знающим, Макс – окажешься в дураках. Это мудрость веков и совершенно бесплатно! – кудахтнул Азаг, а Шурмал спросил, покосившись в мою сторону:
– Твой ученик?
– Просто мальчик. Простой, да не простой. – ухмыльнулся Азаг и поднял одну из косточек Шурмала. – Не против, старый приятель? А то я поиздержался в последнее время…
– А зачем они мне теперь. Пользуйся.
Кивнув, Азаг поставил череп Шурмала на пол, и принялся вырезать на кости разные крючечки и завитушки, небольшим ножом. А заметивший это Мартин встал поближе и принялся наблюдать, за его движениями.
"Макс, друг мой, у нас мало времени." – внезапно раздался в моей голове шепот Мартина. Я внимательно посмотрел на демона, но тот неотрывал взгляда от рук Азага, – "Если ты сделаешь для меня небольшое одолжение, пырнешь этого старика, я сделаю для тебя очень и очень многое. Теперь я свободен, а это значит, что императором ты станешь не через годы, а уже спустя пару недель или месяц. Я клянусь пламенем своей сути, что сделаю тебя императором этого мира. Я клянусь, что не стану предпринимать ничего, для разрушения этого мира, пока жив хоть один из твоих потомков. Я клянусь, что ты проживешь жизнь настолько длинную, что Азаг-Логар покажется рядом с тобой мухой однодневкой. И я клянусь тебе всем, что есть у меня, что если ты мне не поможешь, то твоя душа будет выть от ужаса и боли, пока хаос не поглотит все миры…" – на последних словах, голос Мартина, превратился в какой то шелест, а я весь покрылся потом.
– Не бойся мальчик, ничего плохого он тебе уже не сделает. – повернувшись ко мне, улыбнулся Азаг и сломал свою поделку, а потом зашептал речитатив, в котором я узнал только слово "муартон". Рисунок на полу засиял и исчез, а Азаг сделал пару быстрых шагов и вонзил свой "поделочный" ножик в сердце архидемона. Мартин стал на глазах сохнуть, его плоть превращалась в пыль и, отваливаясь, падала на пол. А Азаг, наоборот, наливался жизнью и когда на пол свалился пустой костяк Мартина, он выглядел уже не мумией обезьянки, а очень старым и лысым человеком.